- Это же эгоизм, Агатка, - Дашка говорит шепотом, будто боится своих слов.
- Наверное, - не спорю я, стремясь дать выход всему, что эти дни на постоянном повторе крутила у себя в голове. - Но я знаю, что и Артему без меня будет плохо. Он будет страдать. И ради чего мне сейчас заставлять его страдать? Зачем? Это ли не эгоизм - только лишь для очистки собственной совести сделать больно, очень-очень больно, другому человеку?! Он же не воспримет мое признание как благо, не оценит мою честность, он может меня возненавидеть, но точно не поймет. Мы будем не вместе, но и ни с кем. Просто два одиночества. И кому будет лучше от моей честности?!
- Никому. Сейчас никому. Но подумай, Агата, подумай, сможешь ли сама забыть о своих чувствах к Марселю и быть искренней с Темой? Искренней не в том, что было, а в своем к нему отношении. Иначе ты сама возненавидишь себя. И его до кучи. А этого он точно не заслуживает.
- Я думаю, Даш, каждую минуту думаю. А потом смотрю на Тёму и обо всем забываю.
- Тогда не отпускай его, - произносит с улыбкой Даша, и в этот момент в дверь номера стучат.
- Агата, - слышу голос Алексы, - ты готова? Мы спускаемся.
Быстро попрощавшись с Любимовой, я надеваю платье и снова сую ноги в пыточные туфли.
Настроение у меня не самое подходящее для предстоящего торжества, но мне не впервой притворяться. Нацепив улыбку, я выхожу из номера. За дверью, к счастью, никого нет. Радуясь паре дополнительных минут передышки, я шагаю к лифту.
Глава 25
И торжественное открытие, и банкет по случаю, к счастью, уже подходят к своему логическому завершению. Еще чуть-чуть потерпеть, и можно будет сбежать ото всех, расслабить мышцы лица, которые уже сводило от улыбки, и спину, которая тоже уже затекла и мечтала уютно сгорбиться в мягком кресле.
Все эти несколько часов мы с Марселем постоянно мозолили глаза друг другу. Каким-то непостижимым образом мы всё время оказывались рядом - нас определили в одну группу гостей на официальной церемонии, обоих находили и вытаскивали из толпы, чтобы сделать фото для репортажа и портфолио отеля, и на банкете посадили за один стол.
Он был подчеркнуто вежлив и холоден со мной. Я отвечала ему тем же, хоть и понимала, что со стороны это может показаться подозрительным - мы же давно не подростки, которым свойственно воевать за любовь и внимание родителей, а следовательно и новая родня априори воспринимается в штыки. Как конкурент, как враг на своей территории. Мы же взрослые и между нами не должно быть подобных распрей.
Но от этих мыслей я отмахивалась - кому, собственно, есть до нас дело? Разве что Алексе, но её, казалось, ничего, кроме Марса, не интересует.