- Ну вот, опять по отчеству, - притворно расстраивается он, обращаясь к маме, будто жалуется ей.
- Не жалуйся, а то опять в дяди Вадимы переквалифицируешься, - фыркает его дочь Карина, но делает это беззлобно и с улыбкой.
“Еще одна сводная родня, которой я словно прыщик на носу”, думаю с горечью.
С Кариной у нас взаимная нелюбовь практически с первого взгляда. Она остра на язык, в выражениях никогда не стесняется, и у нас не раз дело доходило до драки. Но это было давно. Сейчас, конечно, мы ведем себя цивилизованно, хоть и подчеркнуто равнодушно. И привыкли уже, наверное, и делить нам особо нечего - времена, когда мы сражались за любовь и внимание родителей, давно прошли, - и маму с братом Антошкой Карина обожает, уже за это я готова всё ей простить. Так что у нас необъявленное перемирие.
Антошка тоже не скупится на комплименты, хотя от них я их уже слышала. Сразу после окончания церемонии, он подскочил ко мне и попросился пересесть за наш столик. И, конечно, я не сказала ему “нет”. Но когда папа призвал меня совершать с ними обход гостей, я вернула братишку маме.
- Потанцуем? - слышу у себя над ухом игривый голос Артема и, повернувшись к нему, коротко и часто киваю.
Несмотря на выбранную профессию бойца и вопреки сложившимся стереотипам, он далеко не увалень, неумеющий танцевать. В далеком - сам он говорит “в очень далеком” - детстве Тёма занимался бальными танцами и двигается офигенно, даже я так не умею, хотя тоже несколько лет посещала танцевальную студию. Но там упор был на народные танцы, включая индийские, и на одном из отчетных концертов я танцевала под всем известную “Джимми-Джимми, ача-ача”. Даже мой папа узнал ее и напевал, когда я репетировала дома.
Но до легкости и умения Артёма в танцах мне далеко. Поэтому когда он ведет меня танцевать, я следую за ним, даже не повторяя, а стараясь просто не мешать. Болтаюсь в его сильных руках тряпичной куклой, точнее, парю, едва касаясь ногами земли, а он кружит меня по всему залу, уверенно лавируя среди других танцующих. Вот как сейчас.
Он смотрит только на меня, откровенно и пронзительно, заигрывая и заставляя краснеть, и, смущаясь, я иногда отвожу глаза. Но натыкаюсь на восхищенно-завистливые или просто заинтересованные, но неизменно провожающие нашу пару взгляды, и, смущаясь еще сильнее, снова смотрю на Тёму. Он едва заметно ухмыляется.
Мы танцуем долго, несколько песен, а я хочу еще. Хочу продлить этот момент - такой редкий теперь - полного взаимопонимания и отсутствия между нами третьего. О котором Артем не догадывается и, надеюсь, никогда так и не узнает.