— Вяжите. Завтра к уряднику отвезу.
— Зря ты, барин. — Парень нехотя протянул руки. — Меня вязать нельзя, пустое дело. Вот увидишь, водичкой вытеку из веревки-то. Не вяжи, я и так не побегу, вот тебе крест…
— Помолчи, — вполголоса сказал Владимир. — Взбесишь мужиков, так я их не удержу.
— Твоя правда, — поразмыслив, согласился конокрад и больше рта не открывал до тех пор, пока его, связанного, не посадили у скирды сена и Владимир не спросил, сам не зная, для чего:
— Как тебя зовут?
— Северьяном. Покойной ночи, барин, спи. А то вон светает уж…
Владимир повалился рядом с конокрадом в сладко пахнущее сено и последовал разумному совету.
Он проснулся на рассвете с точным ощущением того, что на него кто-то смотрит. Открыв глаза и проведя по ним мокрым от росы рукавом, Владимир понял, что не ошибся. В двух шагах, скрестив по-турецки ноги и внимательно поглядывая на него своими узкими глазами, сидел Северьян. Владимир разом вспомнил ночное происшествие и поразился тому, что на конокраде действительно не было ни одной веревки. Все они, аккуратно смотанные, лежали у погасшего костровища.
Проследив за изумленным взглядом Владимира, Северьян ухмыльнулся:
— Говорил я тебе, барин…
Владимиру очень хотелось спросить, как Северьяну удалось это проделать, но вопрос родился другой, более практичный:
— Зачем же ты не убежал? Все спали, никто не погнался бы… И лошади вон стоят, бери любую…
— А чего мне бежать?.. — Северьян потянулся, небрежно почесал под мышкой. — Во-первых, я тебе обещал. А во-вторых, вы меня теперь и так не догоните, ни верхи, ни пеши. И вчера-то не пойму, как так вышло: не навались твои тюхи всей кучей — не болтали б мы с тобой.
— А не врешь? — недоверчиво сощурился Владимир.
— Поп с паперти врет! — обиделся Северьян. Пружинисто вскочил на ноги и пригласил: — Вот подойди и бей меня!
— Не хватит тебе вчерашнего? — Владимиру показалось недостойным бить недавно избитого, но Северьян лишь шире оскалил зубы и еще раз предложил:
— Давай! Да так, чтоб со всего маху! Боишься, что ль?
Возмущенный Владимир бросился на него — и тут же полетел на землю. Вскочил, бросился снова — и снова отправился наземь. После шестой попытки Северьян протянул ему руку:
— Будя, барин, с непривычки-то…
— Как ты это делаешь? — восхищенно спросил Владимир, поднимаясь на ноги.
…Когда через полчаса спящие в копне мужики были разбужены хриплыми, придушенными вскриками и звуками борьбы, они увидели потрясающую картину: барин и вчерашний конокрад, сцепившись, катались по примятой траве, под ногами у удивленно косящихся на них лошадей, и «цыган», пыхтя, советовал: