***
Граф ненавидел музыку. Но больше всего он ненавидел ту музыку, что сейчас звучала в гостиной.
Волшебные и полные тайн звуки Лунной сонаты заставили его сердце сжаться от боли, а голос смолкнуть на полуслове. Шон тоже замолчал, вслушиваясь в струящуюся в ночи музыку.
- Эмма же любила эту сонату, - наконец произнёс он, сдвинув брови, - Нэйт, кто посмел играть это в твоём доме?
Натаниэл знал, кто посмел. Его жена. Валери. Та, что не знала ничего о его прошлом... И не должна узнать абсолютно ничего!
- Странно, что Кэтрин не запретила ей играть, - продолжал Шон, а граф уже встал со стула и устремился к гостиной.
Валери сидела за фортепиано, за тем самым, что он когда-то подарил Эмме. Инструмент немного фальшивил, ведь к нему уже несколько лет не прикасалась рука человека... А теперь Валери, его прекрасная фиалка, увлеченно закусив губу исполняла ту мелодию, по которой так соскучился инструмент. Почему она никогда не играла до этого?
Нэйт смотрел на неё, разрываясь между любовью к ней и ненавистью к музыке. Он даже не знал, что на умеет играть, причем не хуже Эммы. А ведь Эмма обожала музыку и могла играть целыми днями.
Как часто он любовался её золотистыми волосами в свете свечей, когда она сидела у инструмента! Как любил смотреть на бегающие по клавишам тонкие пальцы, извлекающие из них божественные звуки...
Сейчас же ему хотелось подойти и ударить Валери по рукам.
Он видел кривую усмешку леди Кэтрин, сидевшей за софе как на иголках. Она неоднократно слышала Лунную сонату в исполнении этого инструмента. Но точно так же, как он сам, она привыкла видеть за ним совсем другую женщину. Ту, которую считала своей подругой.
Наконец музыка стихла и Натаниэл вдруг понял, что почти не дышал, пока Валери играла.
Она посмотрела на него, подняв аметистовые глаза, и в этот миг то напряжение, что владело им во время её игры, вдруг спало, и на душе его стало так легко и спокойно.
Эммы больше нет, и он может забыть о ней. Забыть, заменив образ её на образ своей юной прекрасной жены. Он может сменить образ за фортепиано, привыкнув видеть за ним Валери. Тогда образ Эммы, как и сама Лунная соната, перестанут преследовать его. Он будет думать о Валери, слыша эту прекрасную музыку.
- Прошу вас, Валери, сыграйте ещё раз, - попросил граф под недоумевающие взгляды кузенов, - я и не знал, что вы так прекрасно играете!