Гиммер искренне и весело расхохотался.
– Да, вы только что сами подтвердили мне, что капитал правит миром и людьми. Мир стал несовершенен. Вот, вы образованная, умная женщина, защищаете алчного капиталиста, которого ничего кроме прибыли, не волнует. Впрочем, чему удивляться: ведь, вы его жена, и для вас он – сам бог. Но люди, вступающие с ним в рабочие отношения имеют другое мнение. Зря я вам это все говорю. Все равно не поймете.
– Пойму.
– Да? – Он с интересом взглянул на неё и сказал:
– Если вы, и правда думаете, что я могу завидовать вашему супругу, то вы заблуждаетесь. Я могу себе позволить жить безбедно и не работать. Мой дед – происходит из старинного дворянского рода.
«Так вот откуда в нём столько благородства и обаяния, это всё врождённое, и благодаря хорошему воспитанию….», – подумала она, испытывая неловкость и огорчение из-за того, что он скептически отнёсся к её словам.
– Я работаю на заводе по собственной воле. Мне нравится моя служба. Я выучился на инженера. И совсем не жалею об этом. А что касается денег, – для меня они не важны. Поверьте! Прошу вас не думайте обо мне, что я ему завидую. Хорошо?
Она подумала и кивнула.
– Вы здравомыслящая женщина. Я рад, что познакомился с вами, – проговорил он, серьезно глядя на неё.
На какое-то время оба замолчали. Гиммер поглядывал по сторонам, иногда задумчивым взглядом – на неё, впрочем, не делая больше попыток с ней заговорить. Она сидела внешне спокойная, но в душе её поднималось странное невольное волнение. Мужчина, сидящий рядом с ней, был не просто красив, – в его облике было что-то магнетическое. Он был физически привлекателен, образован, благороден, мужественен. В нём сквозила какая-то особенная стать. У него был такой же, как у Ивана прямолинейный решительный взгляд, приятный и звучный баритон, черные глаза.
Их молчание неприлично затянулось, и он первый прервал его. Стал расспрашивать её о каких-то пустяках, о театре, потом спросил, где обычно она гуляет с детьми. Она отвечала. И вскоре, забыв о неловкости, они снова непринужденно болтали об известных московскому обществу событиях и пустяках: кто на ком женился, чего добился в звании, и даже о нашумевшей в этом сезоне театральной постановке, о том, что пишут газеты, о ценах на базаре. И в какой-то миг, когда она, смеясь над только что сказанной им шуткой, взглянула на него, – неожиданно вдруг поймала на себе его обжигающий и полный восхищения взгляд. Она замерла, прочитав в его взгляде неприкрытую страсть и вопрос. Её бросило в жар.
Но и она сама какое-то время не могла оторвать свой взгляд от него. Так они, молча и безотрывно глядели друг другу в глаза, как будто пили молодое вино из одного опьяняющего волшебного сосуда и никак не могли напиться…… Найдя в себе силы, она оторвала от него свой взгляд и, испытывая непонятное смущение, граничащее со смятением, отвернулась.