От его тона я напряглась.
– В чем дело? – спросила я, выпрямившись.
– Я очень хочу рассказать тебе о своей сестре. Просто... – его голос звучал так неуверенно, так нерешительно. – Дело не только в ней. Это касается и моего отца тоже. И я не уверен, что могу все рассказывать. Не сейчас, по крайней мере.
– О... – пробормотала я, уставившись на свои колени.
– Я не забыл, – продолжил Тристан. – Мне просто нужно время, чтобы все обдумать.
«Что именно обдумать?» – чуть не спросила я, когда боль пронзила мою грудь.
Он попытался поймать мой взгляд, но я не хотела смотреть ему в глаза.
– Ноэль.
– Мм-м?
– Не обижайся, – взмолился Тристан, понизив голос, будто вокруг находились другие люди, и он не хотел, чтобы они нас слышали. – Я расскажу тебе, но мне нужно убедиться, что...
Сузив глаза, я резко вскинула голову.
– Убедиться в чем?
Красноречивый Тристан, казалось, слишком поздно осознал свою ошибку. Он провел другой рукой по волосам.
– Что наша беседа не просочится в прессу...
– В прессу, значит... – медленно повторила я.
О. Мой. Бог.
Такое было ощущение, что у меня из-под ног выдернули ковер. Я отпрянула от Тристана, вскочив с шезлонга.
Тристан тоже встал, настороженный. После нашего купания он надел сухие спортивные штаны вместо халата, но его грудь была обнажена и соблазнительно блестела. Я удивилась: как кто-то такой красивый мог так обижать.
– Ноэль, я объясню, – мрачно продолжил Тристан.
– О, нет, я все прекрасно понимаю, – ответила я с сарказмом. – Ты думаешь, что если расскажешь мне о своей жизни, я немедленно побегу в прессу за денежным вознаграждением. Так? – он молчал, и я недоверчиво покачала головой. – Ты невероятен!
Я вылетела из бассейна, направляясь к лестнице, ведущей в спальню Тристана, где оставила свою сумку. Слава Богу, я упаковала еще один комплект одежды, но я была готова уехать и в халате, потому что одежда, в которой я приехала, валялась мокрой кучей рядом с бассейном.
Тристан следовал за мной по пятам.
– Ноэль, перестань. Куда ты собралась?
– Домой.
Мой голос прозвучал холодно даже для собственных ушей. Однако в глубине души мне было больно. Это только подтвердило, что за последние пять дней я подпустила Тристана слишком близко.
Он поймал меня за руку как раз перед тем, как я завернула в его спальню.
– Подожди. Остановись! Дай объяснить.
– Не нужно ничего объяснять, – ответила я, пытаясь вырвать свою руку из его хватки. – Я все понимаю.
– И что именно ты «понимаешь»? – уточнил он. Я видела, что Тристан начинал раздражаться, что разозлило меня еще больше.
– Ты не доверяешь мне настолько, чтобы рассказать о своей жизни.