Всё, что знал я теперь — мы с рогатой тварью поменялись ролями.
Я пытался выдрать свои фантомные когти из столетнего дуба, уже чувствуя, как вендиго дышит прямо в спину. Надо же было замахнуться на перепуганную сову… Хотя сова оказалась страшенная и огромная, надо признать.
Монстр методично пробирался через бурелом всё ближе и ближе. Он чуял добычу и вой раздавался уже совсем рядом. Я дёрнул рукой и упёрся ногами в ствол, пытаясь совладать с могучим деревом.
— Давай же, коряга, ломайся, — прорычал я вслух. — Долбаный Сол, долбаный вендиго, долбаное всё.
Я со всей силы дёрнул когти на себя. От яростных телодвижений мне становилось жарко, хотя ночью уже морозило куда сильнее, чем всего-то неделю назад. Конец лета, тоже мне. Мысли мелькали калейдоскопом, но нельзя позволить себе хоть каплю паники.
Рычание и хрип раздались ещё ближе. Монстр не торопился, но явно не собирался отступать. Вендиго совсем не волновало то, что вообще-то я подрабатывал здесь охотником — он чуял, что я не передвигаюсь, и уже предвкушал плотный поздний ужин. Когти плохо слушались, и на мысленный приказ исчезнуть вообще не реагировали, хотя я уже неплохо обращался с Даром.
Райгар не являлся на призыв. Почему, когда фантом мне так нужен, он не откликается на призыв? Должен же слышать, должен чувствовать, волчара.
Ещё один рывок. Собственным пальцам где-то внутри чёрной дымки стало больно, хрустнули суставы. Кора дуба глухо надломилась, затем раздался шум веток и сиплое дыхание монстра. Я успел повернуться к нему лицом в последний момент, и увидеть еле заметные зелёные огоньки в чёрных провалах глазниц.
Удар длинной когтистой лапы просвистел мимо, и на дереве остались глубокие царапины. Я отскочил в сторону — сил на ускорение хватало, что уже хорошо. Благо вендиго был не из расторопных. Из арсенала у меня только чёрные когти и тень за неимением волка, но принести полоумному божку череп вендиго нужно, как ни крути.
— Ну, давай, попробуем ещё раз…
Я неторопливо шёл по широкой дуге, наблюдая, как монстр готовится атаковать.
В слабом свете луны костяной олений череп и рога почти светились, из зева пасти вырывался горячий пар, клочковатая чёрная шерсть вздыбилась. Выбеленные рёбра твари торчали из кусков бордовой плоти и раздувались в такт тяжёлому дыханию.
В одно мгновение мне показалось, что за этим монстром следуют и другие. Я тряхнул головой, отбрасывая липкое ощущение, хотя именно этой ночью, именно перед восходом второго солнца твари особенно голодны.
— Кушать хочешь, да? Я вот тоже. Мне, прикинь, ещё из леса самому выбираться, — я стиснул зубы, не сводя с твари взгляд. — Голодный, бедняжка?