Еще пара мужчин начинают переворачивать горящие остатки местного транспорта.
— Вещей не осталось. Белки тоже не видно. Надо забирать отсюда леди и возвращаться в город.
Они вновь переглядываются между собой. А еще я замечаю, что их одежда покрыта копотью. На лице одного из них виднеется черный след. Будто он вытирал грязные руки о лицо. И какие-то они уставшие. Дышат тяжело, будто марафон бежали.
— Слушайте, а вы уверены, что это именно леди Везли? Просто на портретах она не такая объемная, — выдает первый, обводя меня взглядом.
— Эй! — возмущаюсь я.
Времена, когда меня задевало отношения других к моей фигуре, давно прошли, но для приличия фыркнуть надо. И все же вопрос, почему они такие грязные, меня очень сильно волнует.
— И горба не было, — вставляет второй.
— И…— вторит третий.
— Ой, все, — заканчиваю я за них. — Я же в дороге долго была. Много сидела и ела. А горб пройдет.
Белочка шевелится.
— Я сказала, пройдет, — белочка всего лишь меняет свое местоположение. — И вообще, вы что, думали, что я позволю художнику ужасно изобразить меня на портрете? Вы про фотошоп слышали?
Мужчины недоуменно переглядываются между собой, а их главный не сводит с меня настойчивого взгляда.
— Вот, а мой портретист слышал и приукрасил реальность. Давайте уже, идем на этот отбор. Раньше начнем, раньше закончим.
— Только осталось избавиться от адской белочки. Обряд экзорцизма – и все. После можно будет пойти в город, — отвечает заискивающим голосом мужик с бородкой.
И тут из моего платья вылезает белочка и садится мне на плечо. Что-то я против сеанса экзорцизма.
В жизни не думала, что можно настолько выпучить глаза, но этим мужчинам удалось. Они так смотрят, будто я только что резко села на шпагат.
— Вы, главное, не шевелитесь, — говорит тот, что посмелее. — Мы ее сейчас поймаем.
— Как белка еще не убила леди? — спрашивает пухлый мужик.
Он пытался быть тихим, но его голос предал его.
Я смотрю на белочку краем глаза. В этот момент я задумываюсь, кто более ненормален — вот эти мужики, или я, которая смотрит в упор на огненное животное, дрожащее от страха?
— Кто тронет белочку, лишится орешков, — уверенно говорю я, когда ко мне делают шаг.
— Вы не понимаете! Эта тварь должна была вас убить! — возмущается бородач.
Белка дрожит на моем плече, прижимаясь к моей шее.
— Ее же к вам подослали, чтобы убить! — уговаривает меня главный.
Я делаю шаг назад.
— Да что мы мешкаем? Мне уже домой пора. Сколько можно эти обломки горящие разгребать? Белка сделала свое дело! — отзывается кто-то.