— Берг!
Я не могу… Не могу получать удовольствие от этого. Как жестко он двигается, как ведёт губами по шее. И касается, Геката, он постоянно меня касается. Заставляя разум туманиться, мысли разлетаться.
Словно ничего в мире не остаётся, только быстрые движение, мы вдвоём. И та тяжесть, что внизу живота образуется. Давит на нервы, на душу. Наизнанку меня выворачивает.
Мне хочется вцепиться в мужчину. Сжать пальцы на плечах, оставить красные полосы на загорелой коже. Но могу лишь держаться пальцами, едва не улетая вперёд с каждым толчком.
Меня выгибает, когда грубые пальцы касаются клитора. И в противовес всему, так нежно ведут. Ласкают, гладят, не дают дышать в полной мере. Лишь задыхаться, забывая, что такое кислород.
— Вот так, куколка.
Берг накрывает свою же отметину зубами. А вместо боли меня прошибает разрядом эйфории. Магии, которая просыпается в крови и вырывается наружу. Только вместо того, чтобы оттолкнуть врага, причинить ему боль, магия меня ломает. Срывается блёстками с пальцев, ещё больше разжигая желание.
То неправильно, жгучее желание, которое в каждую клеточку забивается. Отравляет похотью. А у меня нет противоядия, лишь необходимость двинуться навстречу бёдрами, получить больше.
— Берг!
Отчаянно стону, когда понимаю, что мужчина замедляется, убирает пальцы. Едва не замирает, растягивая меня изнутри. Сжимаюсь на нём, от нехватки всего. И от каждого такого движения тугая нить внутри сильнее сдавливает. Мне кажется, что я смогу кончить только от этого.
Что он внутри меня, а я сжимаюсь. Раз за разом, лихорадочно, как наркоманка в ломке.
— Тише, куколка. Я же говорил — время расплаты.
— Ненавижу!
И ненавижу саму себя, насколько хриплым получается выкрик. В нём больше стона, чем злости. Но нахожу в себе силы, чтобы попытаться сбросить мужчину. Завожу ладонь назад, стараясь впиться ногтями в него.
— Дикая, — Берг легко сжимает мои запястья, заводя руки за спину. Сжимает их одной ладонью, а свободной рукой накрывает мой живот, прижимая к себе. — Не умеешь вовремя смиряться и молчать, да?
— Тебе я не собираюсь покоряться.
Не собираюсь! Неважно, что меня шатает от толчков. От того, как кровь бурлит, разливаясь по венам. Бежит, разнося возбуждение, граничащее с болью. И мне всё так мало.
Между ног жжёт, невыносимо. Кусаю губы, стараясь подавить стоны. И они разрывают меня изнутри. Словно наказывая за молчание.
— Ненавижу!
Повторяю, когда Берг снова замирает. Раз за разом. Доводит до передела, а после прекращает. Идеально чувствует, когда мне будет достаточно всего одного прикосновения, и не даёт этого.