Пройдя по густой зеленой траве, он остановился у крыльца напротив Грейсона Коди.
По дороге к дому он уже осмотрелся, поэтому теперь не сводил глаз с Коди.
Но он понял. Понял это по мужчине, сидящему напротив него. По тому, как он смотрел, как обнимал ее, прикасался к ней и говорил. Он также понял это по всему, что его окружало. Персиковые деревья, горы вдалеке, поля, переливающиеся волнами зелени и коричневой пшеницы, этот дом.
Он понял это.
Понял, почему этот мужчина был единственным для прекрасной Айви Лару.
Теперь тоже самое нужно было понять Грейсону Коди.
Он услышал, как вышел Фредди, как хлопнула водительская дверца, и понял, что Фредди прислонился к машине.
Коди перевел взгляд на Фредди, затем снова на Лэша.
Затем он задал правильный вопрос.
— Как она?
— Плохо, — ответил Лэш и увидел, как квадратная челюсть Коди напряглась, хотя его тело оставалось расслабленным, развалившись и покачиваясь на качелях.
Айви выглядела бы мило, свернувшись калачиком рядом с ним на сгибе этой широко раскинутой руки.
Пришло время начать вечеринку, чтобы Айви могла жить своей жизнью, свернувшись калачиком рядом со своим мужчиной, на этих качелях, на сгибе этой широко раскинутой руки.
— Это Айви, поэтому она рассказала, что ты обо мне знаешь, — поделился Лэш, и Коди секунду смотрел на него, а затем кивнул.
Но на этом все.
Лэш скрестил руки на груди и устроился поудобнее, затем заявил:
— Теперь моя очередь рассказать ее секреты.
Лэш с немалым восхищением наблюдал, как Коди напрягся.
Очень мило.
— Я делаю это ради нее, — продолжил Лэш: — а значит, ты кое-что выиграешь от этого. Она понятия не имеет, что мы здесь. Если узнает, для меня это может обернуться двояко. Но то, что я о ней знаю, то, как она к тебе относится, то, что ты ей рассказал, надеюсь, она найдет в себе силы простить меня. Но в твоих руках вот-вот окажется дар, и если не будешь обращаться с ним осторожно, то ответишь передо мной и Фредди. Не сейчас, но, в конце концов, обещаю, ты заплатишь, если снова ее сломаешь. Мы причиним тебе такую боль, которая не сравнится с той, что обрушивалась на нее всю ее жизнь. Не только те семь лет, что она мучилась из-за тебя, но и все двадцать девять лет ее жизни. И когда я говорю, что ты отнесешься к этому осторожно, я имею в виду, что следующие двадцать девять и более лет тебе лучше компенсировать каждую минуту прошлого, и если, делая это для нее, ты не сломаешь свой хребет, я сам тебе его сломаю. Ты меня понял?
Его взгляд был острым, как бритва, он слушал, слышал, ему было неинтересно, но Грейсон Коди не сказал ни слова.