— Пожалуйста, — попросила я, дрожа от нетерпения.
— Наша страстная девочка, — будоражащим хриплым басом произнёс Алан, возвращаясь к прерванным ласкам.
Ещё острее, ярче, как будто мужчина касался не крошечного комочка нервов, а самой моей сути. Моё тело дёргалось от каждого движения умелого языка, как если бы по мне пробегали крошечные заряды тока, заставляя стонать и выгибаться, раскрываться ещё сильнее, жаждать этого безумия, но чего-то не хватало, чтобы скользнуть за эту острую грань, и Алан дал мне это, проникнув пальцем в истекающую влагой глубину.
— Ал! — вскрикнула я, резко выгибаясь, насаживаясь ещё сильнее.
Глухой мужской стон вибрацией пробежал по натянутым нервам, а наслаждение стало запредельным, взрываясь в моём теле радужным фейерверком — мучительно-сладко, до звёзд перед глазами, до крика, оставляя меня судорожно хватать воздух, не в силах вздохнуть.
Шевелиться было лениво. Пребывая в состоянии неги, я медленно гладила Алана по мускулистой груди, по которой мужчина распластал моё безвольное от пережитого удовольствия тело.
В бедро мне упиралась твёрдая эрекция, напоминая, что удовольствие получила только я, но Ал не спешил требовать от меня удовлетворения собственных потребностей. Парень нежно обнимал меня, согревая своими руками, и больше ничего не делал. Он казался расслабленным и довольным настолько, что я усомнилась в собственных ощущениях, приподнявшись, чтобы увидеть свидетельство его возбуждения.
— Не бойся. Я не буду на тебя набрасываться. Полежи со мной ещё немного, пожалуйста, — попросил дракон.
— А как же ты? Ты ведь не кончил? — спросила я, опуская руку ниже, но Алан остановил меня и нежно поцеловал.
— Не переживай. Я большой мальчик и вполне в состоянии немного подождать. Зато потом… — мечтательно протянул парень.
— Разве тебе не больно? — поинтересовалась я, вспоминая лекции Максима на тему того, что нельзя так поступать с мужчинами — заводить их и оставлять без разрядки.
— Не искушай меня, конфетка. Ты так мило заботишься обо мне, но не стоит. Хочу, чтобы мы взяли тебя в спальне, на шёлковых простынях, при свете магических фонарей, а не на покрывале у водопада. Ты ведь не боишься нас? — спросил Алан.
Вопрос был спорным. Во-первых, я не боялась их поодиночке, а это «мы» меня смутило, во-вторых, я не была до конца уверена, ведь то, что я испытала, было больше из разряда прелюдий, хотя раньше я и от этого удовольствия не получала. А в-третьих, у меня уже был романтический ужин, свечи и шёлковые простыни, но всё это не спасло меня ни от боли, ни от разочарования, да и шёлк на постели вообще плохая идея — холодный и скользкий.