В конечном итоге, не досчитавши и до пятидесяти барашков, я подскочила на кровати, налила себе стакан воды и опустошила его. Жара, несомненно вызванная чрезмерным отоплением поезда, была второй причиной, почему мне не спалось. Поэтому я скинула теплую ночнушку, оставаясь в халате на голое тело. Окно, как бы я не дергала его за ручку, открыть не получилось, оно и понятно, в зимнее время его напросто забивали гвоздями.
Какое-то время, понаблюдала за тем, как луна шествует за поездом и в тишине отчетливо услышала стон. Мужской. Внимательно прислушалась. Звук повторился, а я обратившись в слух, прильнула к стене. Там, в соседнем купе князю наверняка было плохо, судя по хрипам. Отчего-то в моей голове промелькнули мысли о том, что Гилмор сегодня после завтрака так и не появился, а за самим завтраком был бледным и мало разговаривал. Я конечно не обратила на это внимание, посчитав природной замкнутостью. Но вдруг, после вчерашнего происшествия, тогда, когда он разгуливал по улице совершенно раздетым, да и еще чинил железнодорожные пути ему стало дурно и никто не может ему помочь? Показался страшным этот вчерашний стук днем. Вероятно ему тогда стало плохо, но я из-за своей беспечности даже ни разу не поинтересовалась, почему наш спаситель так и не вышел отобедать.
Да что это я в самом деле! Все промелькнуло за мгновение: я выскочила, так и забыв привести себя в порядок, подбежала к двери князя, повернула ручку. Слава богам, та была не замкнута, вломилась к Гилмору и оказалась права! Мужчина лежал на полу ничком. Не задумываясь бросилась к нему, прислушалась, дышит ли князь, с трудом перевернула мужчину, чтобы рассмотреть его самого.
Бледное лицо, заостренные черты лица — орлиный нос, густые, чуть сдвинутые брови, мужчина был одет как за завтраком, единственное, что успел сделать Гилмор так это снять пиджак и теперь на нем только белоснежная рубашка, насквозь влажная — князь горел, не просто горел, пылал так, что до коснуться до него было больно. Я метнулась к кровати, стянула простынь, кинула ее в таз, налила воды из умывальника. Тряпка быстро намокла и я кинулась назад.
Руки тряслись:
— Что же вы, князь, о себе не заботитесь, — разговором я отвлекала себя от странных эмоций вспыхнувших в голове, стоило мне разорвать на нем рубашку. Сильное мужское тело не оставило меня равнодушной, тем более такого я в жизни своей не видела. Право господам не пристало ходить голышом, но даже в деревне на сенокосе, среди крестьян, я ни разу не видела столь мощно развитой мускулатуры.
—Боже, сложен как бог древнего мира, — дунула на прядь, упавшую мне на лицо и прикрывшее на мгновение князя. Дальше я обтерла Гилмора и оставила холодную тряпку сверху. Следом занялась головой дракона. Было видно свежую царапину прямо на лбу и немного запекшейся крови. Подушку князю я подложила под шею, затем, не обнаружив полотенца, оторвала от халата кусок ткани, смочила ее в остатке воды и осторожно обработала Гилмору лицо, оставила часть своей одежды в качестве компресса.