Он намерен сделать все моими руками.
Встряхнув головой, я заставляю себя прекратить думать. Мне нужно знать только одно. Передо мной сейчас настоящий хищник. И у него есть цель. И эта цель я.
Чуть подавшись вперед на локтях, я первая прерываю наше молчание.
— Зачем все это?
Марат смеривает меня строгим взглядом, но ничего не отвечает.
— Зачем? — настаиваю на своем и прищуриваюсь в ожидании ответа.
— Тебе нужен повод? — от его глубокого голоса по телу проходит волна чувственных мурашек. Черта с два!
— В твоем случае, да, — выпаливаю я слишком резко, но, взяв нервы под контроль, я мягко добавляю. — Мне бы хотелось понять тебя, Марат. Узнать, что творится в твоей голове.
Клацнув зубами, Хаджиев сглатывает так, что его кадык дергается.
— Узнаешь, и будет конец всему. А теперь поешь.
Несколько минут я молчу, пытаюсь собраться с мыслями и кусаю губу, зная, что возможно сейчас сама дразню зверя. Но не могу остановиться, слишком нервничаю.
— Я и куска не проглочу, пока мы не поговорим, — изо всех сил стараюсь скрыть тревогу в голосе. — Я слишком долго терпела. Хватит. Ты хоть раз думал о том, через что я прошла? — сглатываю. — Ты обращался со мной как с вещью, а твоя мать… — с храбростью хватаю бокал вина и залпом осушаю его, даря себе минуту тишины, прежде чем продолжить нападать. — Твоя мать выбросила меня на трассу, Марат. А после я узнала, что ты женишься. Более того, я лично видела твое бережное отношение к той девушке. С которой ты, — я тычу в него указательным пальцем, — просто уезжаешь, оставляя меня одну в своем доме. Ах, да, встреча с братом, за что я безмерно тебе благодарна, но это было для меня тоже больно. И неожиданно. Мне даже не с кем было поделиться своими переживаниями. А завершает мой список — твое возвращение и куни на кухонном столе. Я просто не могу понять зачем ты все это делаешь? То убиваешь, то пытаешься воскресить. Ты даже снизошел до цветов и записок…
— Тебе не понравились цветы? — резко встревает он в мой яростный монолог.
— Из всего сказанного ты услышал только это? — усмехаюсь. — Ты хоть сам их выбирал?
— Нет, — холодно. — Их купил один из моих людей.
Ну конечно. Глупо было представлять Хаджиева стоящего у цветочных витрин.
— Спасибо за честность, — опускаю взгляд на сложенные в замок руки.
— Тата, посмотри на меня, — требует он, и я вновь выполняю. Бесит. — Я больше не причиню тебе вреда.
— О, — поджав губы, качаю головой. — Ладно. Тогда все в порядке, — с сарказмом бросаю я, хлопая ладонями по столешнице. — Только не думай, что у меня закончились вопросы.