Я вскрикиваю, но Хаджиева это не останавливает, как и мою обнаженную плоть, которая отчаянно отзываются на болезненное прикосновение его зубов.
С причмокивание Марат выпускает сосок и переключается на другой, будь он проклят!
Выгибаюсь в ответ на его требовательные ласки, теряюсь в ощущениях дерзкого языка и алчных губ, которые мучают меня, поочередно перекатывая во рту мои набухшие соски.
И с каждой секундой мне становится катастрофически мало. Я хочу большего.
Не успеваю опомниться, как мужские пальцы уже проскальзывают под трусики. Этот дьявол точно видит меня насквозь…
— Моя девочка проголодалась, — мрачно усмехается он, собирая пальцем влагу между складок, а потом обводит им тугой комочек. Я едва могу дышать, но Марат это игнорирует, напротив, его движения становятся более остервенелыми. Дикими. Требующими мои стоны. — Я тоже голоден, — в этот момент он проталкивает в меня два пальца и я хватаюсь за его крепкие плечи, готовая бросится в омут экстаза. — Не сдерживай себя, — дразнящий тоном он шепчет у моего уха и прикусывает за мочку.
Слишком остро. Тело жаждет разрядки, оно буквально искрит в его руках. И если он сейчас же не насадит меня на свой член, я взорвусь от напряжения.
— Марат, — хныкаю, двигаясь навстречу его пальцам. Я горю своим же желанием, потребностью ощутить его, и даже мысль о том, что мы не совсем одни в этом ресторане не может задержаться надолго в моей голове. Хаджиев просто напросто не дает мне и секунды, чтобы отвлечься от его настойчивых губ и пальцев, которые заставляют меня задыхаться и дрожать от удовольствия.
— Я весь твой, детка, — хрипит он, ведя языком вверх по шее, оставляя легкий укус на подбородке. — Возьми то, что ты хочешь.
— Ты мерзавец, Хаджиев, — шепчу я дрожащими голосом, сильнее ерзая на его руке, но резким движением он вынимает из меня пальцы, а вместе с ними и громкий стон моего разочарования.
Верни их на место, деспот!
Тяжело дыша, я отстраняюсь, чтобы испепелить его своим взглядом за эту проклятую выходку, но когда вижу, с каким аппетитом он слизывает со своих пальцев мои соки, готова кончить и без них.
— Хочешь попробовать какая ты… — он быстро притягивает меня за шею к себе, чтобы прошептать прямо в губы, — вкусная.
И не предоставляя возможности мне ответить, Хаджиев подносит влажные пальцы к моим приоткрытым губам.
— Оближи их, Тата, — требовательно рычит он и я делаю это, скольжу языком по всей длине его пальца, снизу вверх, и угождаю прямо в голодный рот Хаджиева, с которым мы уже делим мой вкус на двоих. Захватывая друг друга горячими стонами несдержанных поцелуев.