Тяжело вздохнув, я отталкиваюсь от ствола дерева и отхожу на пару шагов назад, давая ей личное пространство.
Не глядя на меня, Тата аккуратно опускает вниз юбку и с полным отвращением на лице вытирает своими трусами остатки моей спермы, затем выбрасывает их в неизвестном направлении, а после поднимает с земли лифчик и блузку. Она ловко упаковывает свои сиськи обратно в кружево, накидывает на плечи струящуюся ткань и с гордо поднятой головой направляется обратно в сторону машины, на ходу застегивая пуговицы.
Ухмыльнувшись ей в спину, я тоже убираю свой член обратно в брюки и неспешно направляюсь вслед за ней.
В машине также никто из нас не произносит ни слова после нашего бурного траха. Тата всем своим видом показывает, как сильно сожалеет о том, что позволила себе хорошо кончить на члене человека, которого ненавидит. Но я игнорирую ее дерьмовую ложь. Она не сожалеет. Птичка хотела этого не меньше меня.
Минут через пятнадцать машина останавливается у дома, прежде чем один из моих людей открывает дверь.
Тата переводит взгляд на меня.
— Где мой сын?
— Отведите девушку в ее комнату, — не обращаю внимание на нетерпеливый тон ведьмы, отдавая приказ своему человеку, — и проследите, чтобы до моего приезда она не покидала границы территории.
Охранник кивает и протягивает Тате руке, но та, вздернув подбородок, демонстративно не замечает этот жест и выходит из машины самостоятельно, вульгарно дефилируя задницей в сторону моего дома. Она дома. Наконец-то. Ненадолго могу позволить себе расслабиться и решить проблему в виде ублюдка Шабазова и только потом смогу спокойно обдумать вопрос и понять, что будет дальше. Пока слишком много раздражителей и очень мало ответов. Но я обещаю себе, что разберусь со всем и вытащу все дерьмо на поверхность.
Тата
На нетвердых ногах несусь по выложенной мозаичной плиткой дорожке, едва сдерживая нервные слезы и проклиная себя за то, что я снова рядом с ним стала слабой. Поддалась похоти. Ну сколько можно? Что я за дура такая? Как излечиться от чувств к этому мужчине?
Столько лет прошло, а я снова с разбегу на те же грабли! Вот почему я за все это время не могла натрахаться вдоволь, чтобы тошнило меня от каждого прикосновения этого ублюдка. Но нет же, меня не то, что не тошнило, мне было мало, хотелось чтобы его руки бесконтрольно сжимали каждый сантиметр моего тела. До дрожи в собственных конечностях.
Тяжелый вздох рвётся наружу, прежде чем я уверено переступаю порог величественного дома в стиле ренессанс, совершенно наплевав на обстановку вокруг. Это все не важно. Да и ругать себя уже смысла нет, ведь с каждым новым шагом все мои мысли занимает только один вопрос. Где мой сын?