Я не могу понять, что за игру ведет этот человек. Но даже толика светлой надежды на то, что мой брат жив дарит мне какую-то неземную силу подняться с кровавых колен и противостоять всем и каждому. И я встану. Обязательно встану. Я вытрясу из Хаджиева все что он знает. Заставлю его помочь мне, даже если придется играть по чужим правилам и стать подстилкой у ног. Хотя наверное сейчас я ей и являюсь. Но теперь у меня есть стимул куда дороже, чем обрести свободу. Жизнь Тимки.
Грубая хватка за шкирку и я уже в опасной близости горячих губ разъяренного чудовища. Что-то нервы у него как-то резко стали работать через раз.
— Не нарывайся, если не хочешь, чтобы я оторвал тебе голову раньше времени!
— Прошу… — закусываю губу. — Скажи где он, что с ним? Хоть что-нибудь…
— Твоя проблема в том, что ты не умеешь ждать, Тата.
— Господи, да что ты за человек такой! — бью его в широкие плечи кулаками, уже позабыв о предупреждении. — Неужели ты не видишь как мое сердце разрывается?! Просто позволь мне увидеть собственными глазами, что он жив! Ты можешь делать со мной что угодно, с моим телом, но прошу, не играй на больном прошлом.
— Ты права, я могу делать с тобой все что угодно, — с противным равнодушием подмечает он и пальцами захватывает мой подбородок, заглядывая в глаза тяжестью своего холода. — Научись вести себя примерно, Тата. Я не хочу тебя воспитывать. Потому что если я за это возьмусь, тебе будет больно.
Мне и так больно! Каждое его слово произнесенное безразличным тоном бьет прямо по солнечному сплетению, лишая меня воздуха. Лишая способности здраво мыслить.
— Что мне сделать? Я на все готова, — шепчу я и уже в следующую секунду опускаюсь перед ним на колени.
Больше ничего не соображаю, мне просто нужно, чтобы он дал ответы на мои вопросы.
Судорожно принимаюсь расстегивать его ремень, пока мои руки не попадают в жесткую хватку.
Рывок.
И вот я уже стою на ногах. И снова попадаю под фокус ледяных айсбергов, в которых сейчас пылает ярко-синее пламя презрения.
— Тебя может унижать здесь только один человек. И это не ты. Больше никогда не опускайся до подобного поведения, Тата. Мне это не нравится, — строго изрекает Марат, одергивая на себе пиджак. — Меня не будет два дня. У тебя есть время переосмыслить свое поведение. И если в мое отсутствие ты будешь послушной девочкой, я обсужу с тобой все твои вопросы. Уяснила?
Киваю. Даже не задумываясь. Я на все согласна. И плевать, что он этим воспользуется. Мне нужно как можно скорее убедиться, что с Тимкой все хорошо.
Господи, он наверное сейчас такой большой… Пять лет прошло. Помнит ли он меня? Слезы вновь наворачиваются на глазах и я не в силах держать их под замком. Больше не в силах. Однажды я заставила себя пережить все это горе, но зарубцевавшиеся шрамы вновь рассечены. Они пылают надеждой на что-то светлое. Ведь если я буду хотя бы знать, что с ним все в порядке и он счастлив, то смогу простить себя.