— Ручной? — выдыхаю ошеломленно в его безэмоциональное лицо. — Ты совсем больной…
— Таким меня сделала ты.
Трясу головой.
— Нет. Не я. Не я, Марат. У тебя денег хоть жопой жуй! Да, я не имела права их трогать. Но… Я… Я ведь вернула тебе все до копейки…
— Дура ты, — касается влажными губами моего виска, решетит горячим дыханием, заставляя мои колени подкосится.
— Так отпусти меня…
— Думаешь, не пытался? — как наркоман водит носом по моей коже. И даже позвоночник сковывает льдом от его одержимости, пока внезапно он не опрокидывает меня на кровать, отшатываясь назад как от открытого огня.
Какое-то время мы молчим, в попытках восстановить дыхания, позволяя друг другу остыть и вернуться к разуму.
Шумно выдохнув, Марат проходится по лицу ладонью, а я не смело присаживаюсь, пытаясь игнорировать жжение на заднице.
Адреналин, заглушающий все мои инстинкты, постепенно уступает место усталости.
— Завтра будь готова к обеду. Утром водитель отвезет тебя в магазин. Купишь себе одежды, — бросает на тумбочку платиновую карту, которую достал из кармана брюк, и продолжает с абсолютным безразличием. — Лучше выбрать что-то более консервативное.
— Доверяешь мне свои деньги? — лениво шевелю языком, когда грустная усмешка касается моих губ.
Смешно в свете нашего разговора о деньгах.
— Не переживай, я сообщу если смс из банка начнут меня пугать.
Однако новый виток переживаний заставляет пульс ускориться вновь.
Надеюсь, эти американские горки закончатся прежде, чем я сойду с дистанции.
— Ты опять потащишь меня в компанию озабоченных орангутангов? Тогда я вполне обойдусь черным мешком.
— Завтра у тебя знакомство с семьей Тимура. Так что выглядеть прилично в твоих интересах. — Заметив мое шокированное лицо, Марат сухо добавляет. — Я всегда держу свое слово, Тата.
С этими словами он уходит, а я и не пытаюсь остановить, чтобы не обрушить на него рой вопросов жалящих меня в голове.
Новая семья?
Но ведь я… я его семья… Эгоистично кричу я, так и не услышав главного… Он жив!
Я даже не замечаю, как меня уносит в спокойствие ночи.
Так же как и вырывают меня оттуда женские крики.
От испуга я тут же сжимаю простынь в кулак, пытаясь прислушаться к ругательствам, а когда уже отчетливо слышу шум приближающихся шагов, резко принимаю сидячее положение, невольно морщась от боли.
Дверь с грохотом врезается в стену, отчего я подпрыгиваю на месте, а затем на пороге появляется пышных форм женщина в длинном платье и платком на голове. И я смутно припоминаю, что она мне знакома, пока резкая пощечина не шокирует и не вынуждает отпрянуть назад.