— Ну, это была не наша битва, и всё же мы потеряли так много солдат из-за неё.
— Ты действительно в это веришь?
Он бросает на меня любопытный взгляд.
— Да, французы сами вляпались в эту историю. Нам не нужно было вести себя как рыцари в сияющих доспехах.
— Мы были кем угодно, только не ими. Это называется прецедентной борьбой, Бабочка. Мы всё равно собирались вмешаться, поэтому сделали первый шаг и сразились с врагом на чужой земле. Подобные сражения происходили много раз на протяжении истории, например, в колонизационных войнах Османской империи или в войне персов против римлян.
— Ты такой зануда.
Он отпускает мою руку и притягивает меня к изгибу своего тела за талию. Это первый раз, когда он так собственнически прикасается ко мне на публике. Это почти так же, как если бы он объявил о своём праве собственности.
— Кого ты называешь ботаником, Бабочка?
— Тебя. — Я прячу улыбку. — Держу пари, ты можешь дать точные пересказы и даже повторить то, что говорили эти генералы перед каждым сражением.
— Конечно. Предбоевая часть — самая важная. Это момент перед смертью. До хаоса.
Коул и раньше называл меня своим хаосом, и я до сих пор не знаю, хорошо это или плохо. Поскольку он связывает это со смертью, ясно, на чью сторону она падает. Моё сердце сжимается, когда я пытаюсь побороть это чувство.
— Это прекрасно. — Говорит он.
— Прекрасно?
— Да. Это неизвестное, а неизвестное может быть самой прекрасной вещью.
— Или самой ужасной.
— В тот момент никогда не знаешь наверняка. Когда войска стоят там, слушая своих генералов, они не знают, умрут ли они, будут ли ранены или останутся в живых. Они не знают, увидят ли они снова свои семьи или все уже кончено. Это человеческая природа в её истинной форме.
— Это называется выживанием.
— Это называется жизнью. — Он касается губами моего носа. — Это хаос.
Моё сердце колотится так сильно, что я боюсь, что оно перестанет биться или что-то в этом роде. О, чёрт.
Я не должна быть так увлечена им, как сейчас. Я не должна желать, чтобы я всё ещё была его хаосом, и чтобы он никогда не нашёл мне замену.
— Ты хочешь сделать что-нибудь хаотичное?
Я прикусываю нижнюю губу.
— Например, что?
Я показываю на тату-салон через дорогу, из которого выходит пара, выглядящая наполовину счастливой, наполовину страдающей.
Он приподнимает бровь.
— Ты хочешь сделать татуировку?
— Вместе. Ты и я.
Это безумная идея, но я хочу отметить этот момент. Я хочу помнить боль, но также и то, как Коул держал меня, несмотря на это.
В конце концов мы вернёмся домой, и я хочу сохранить момент, когда мы должны были держаться за руки на публике, как постоянное напоминание о сегодняшнем дне.