После тех выходных, которые мы провели в Ницце, мы с Коулом эволюционировали. Я не могу найти слов, чтобы описать это должным образом, но мы просто подняли это на новый уровень.
Может быть, потому что мы разделили потерю, или потому, что мы стали более осторожными.
Или я это сделала.
Тревога и стресс, которые я испытывала, когда думала, что беременна, были пыткой. Это год папиных выборов — мечта, ради которой он работал всю свою жизнь. Та, из-за которой он развёлся с мамой, потому что хотел сосредоточиться на своей политической карьере.
Я не могу погрузиться в себя и разрушить это для него.
Или популярность мамы в обществе. Или успех Хелен.
Так что единственный раз, когда Коул прикасается ко мне или даже находится рядом со мной, это когда он пробирается в мою комнату ночью. Когда обе наши двери закрыты и внешний мир перестаёт существовать.
Я всё ещё притворяюсь, что не хочу, чтобы он был тут, и он трахает меня все сильнее каждый раз, когда я это делаю. Как будто он наказывает меня за нашу дурацкую ситуацию.
Коул любит наказания. Контроль и тот факт, что я полностью отдаюсь на его милость, являются его движущей силой.
Всякий раз, когда я веду себя как ребёнок в школе, или, когда он говорит мне что-то сделать, а я этого не делаю, он посылает мне такие сообщения, как:
Коул: Я собираюсь отшлёпать тебя по заднице так сильно, что ты будешь вспоминать меня каждый раз, когда будешь сидеть завтра.
Коул: Тебе лучше быть голой и растянуться на кровати, когда я войду, иначе сегодня вечером у тебя не будет оргазмов.
Коул: Что я говорил о разговорах с Эйденом? Ты хочешь, чтобы тебя наказали, Бабочка? Это всё?
Скажем так, я сделала большинство из этих вещей нарочно, чтобы он обрушил на меня свой пыл. Есть что-то завораживающее в том, что Коул сбрасывает маску крутости и выкладывается на полную, когда он со мной.
Я единственная, кто может спровоцировать эту его сторону. Единственная, кто поднимает его более чем на один уровень.
И он понимает меня.
Он знает, когда закрадываются сомнения, когда моё сердце сжимается всякий раз, когда я вижу ребёнка на улице и вспоминаю потерю того, чего мы не могли иметь.
Каждый раз, когда я бегу в парк, он следует за мной с батончиком «Сникерс» и целует меня в нос.
На прошлой неделе я выиграла конкурс пианистов. Что ж, Коул позволил мне победить. Я знаю, что он мог бы победить меня, но в тот день он почти не играл. Когда я толкнула его, требуя, чтобы он не жалел меня, он сказал.
— Это была не жалость. Я всегда хотел увидеть ту искру, которая появляется в твоих глазах, когда ты выигрываешь.