Почему целоваться с ним так приятно?
Этого не должно быть, так? Я ненавижу его.
И всё же, чем больше он скользит своим языком по моему, тем больше я хочу, чтобы это продолжалось, тем сильнее я в этом нуждаюсь.
Когда он отстраняется, я ненадолго закрываю глаза, чтобы выровнять дыхание. Вау, должно ли это ощущаться так, как будто я выскальзываю из своего тела прямо сейчас?
— Ты не так уж плоха по сравнению с другими. — Говорит он.
Другие.
Множественное число?
Мои глаза распахиваются, и я отталкиваю его с силой, о которой никогда и не подозревала, что обладаю.
— Никогда больше ко мне не прикасайся.
Я вылетаю из комнаты со слезами на глазах.
Я ненавижу Коула Нэша.
Я презираю его.
15 лет
Бытие или же его отсутствие интригует.
Я помню, как в первый раз взял «Тошноту» Жан-Поля Сартра с одной из мамины полок. Она была покрыта пылью, к ней не прикасались годами.
Я помню, как прочитал книгу за один день. Мне было двенадцать. Тогда я мало что из этого понимал, но каждый раз, когда я перечитываю это, у меня появляются вспышки небытия.
Другие люди держались бы от этого подальше, но я продолжаю возвращаться за большим. Я читал о теории экзистенциализма и следовал всем коллегам Сартра, и, хотя я не верю в эту теорию — или во что-либо вообще — я всё ещё погружён в главного героя Сартра в «Тошноте», Антуана Рокантена.
Одинокий человек, пытающийся смириться со своим существованием и в то же время ужасающийся ему.
Когда мама увидела, что я читаю эту книгу, она сказала, что ей жаль его, потому что у него не было никого, кто мог бы его понять. Антуан, по её мнению, наихудший сценарий для писателей, которые копают слишком глубоко.
Мама, может, и сама писательница, но она увлекается тем, что я называю фантастикой, заставляющей задуматься. Она пишет книги о самых тёмных сторонах человеческой природы, психопатах, серийных убийцах и сектах. Она пишет книги, где злодеи являются главными героями, и она не пытается романтизировать их. Вот что заставляет её сердце так бешено колотиться.
Независимо от того, как сильно я люблю мамин талант и её литературную гениальность, я думаю, что она упустила суть в «Тошноте». Дело не в том, что Антуан не понимал самого себя; дело в том, что, возможно, он понимал слишком многое, что стало грузом.
Я не сказал ей этого, иначе она бы так на меня посмотрела. Тем своим взглядом, когда её брови морщатся, и она пристально смотрит на меня, как будто ищет признаки из её шпаргалки по статьям о серийных убийцах.
Тогда бы она записала меня на приём к психотерапевту, чтобы я мог всё обсудить.