— Это объявление войны. Возможно, это произойдёт не завтра, не в следующем году и даже не в следующем десятилетии, но я найду способ сломать тебя.
— Удачи с этим. А пока, пожалуйста, наслаждайся нашей с Сильвер помолвкой.
Я вылетаю из дома, прежде чем выбросить этого ублюдка из окна. Я запрыгиваю на свой велосипед и еду на нём под дождём.
В течение нескольких часов я просто петляю по пустым улицам, моя грудь тяжело поднимается и опускается, когда ливень побивает меня насквозь. Моя футболка прилипает к спине, а мокрые волосы прилипают к вискам.
В моей голове царит такой сильный хаос, что я не могу начать разгадывать его. Обычно мне нужно начало загадки, и независимо от того, насколько она запутала, я бы её разгадал. Я найду способ и решу этот ребус.
Не в этот раз.
На этот раз, как будто хаос не в моей голове, а в моей груди. Она болит и бьётся то в такт, то не в такт. Что-то подсказывает мне, что это не из-за дождя и холода.
Она испортила это.
Она испортила всё.
Она убила маленькую живую частичку в моей груди, и теперь я убью её в ответ.
Возможно, это произойдёт не сегодня или завтра, но Сильвер Куинс заплатит за эту боль. Я сделаю это мучительно и медленно, как то, что умирает у меня в груди.
Я возвращаюсь домой только около половины шестого утра, потому что мама скоро проснётся, и я не хочу её беспокоить.
Она достаточно волновалась за всю свою жизнь, когда был жив Уильям Нэш.
Я сбрасываю с себя мокрую одежду и полчаса стою под душем, прежде чем выйти и надеть форму, а затем присоединиться к маме внизу.
Звук жужжания останавливает меня у входа на кухню.
Мама.
Она поёт.
На это у неё ушло семь лет, но мама снова поёт, и делает это с улыбкой на лице, проверяя духовку.
Когда я был ребёнком, мама обычно пела мне перед сном или, когда готовила такой завтрак. У неё мягкий голос, созданный для колыбельных и сладких снов. На протяжении многих лет Уильям убивал этот голос. Она перестала петь и даже перестала писать. Последние три года его жизни она переживала кризис.
Она снова начала писать вскоре после его смерти, хотя и боролась с депрессией. Это была её отдушина, то, в чём она находила убежище. Однако она больше никогда не пела, и я подумал, что Уильям забрал её голос с собой.
Теперь же она нашла его. Выкопала его из могилы и достала.
Я бросаю свою сумку на стул и обнимаю её сзади.
— Как поживает лучшая мама в мире?
— Ох, дорогой. — Она кладёт руку мне на щёку и встаёт на цыпочки, чтобы поцеловать меня в лоб. Она не переставала это делать с тех пор, как я был ребёнком. — Ты выходил из дома?