Однако на первой странице заголовок гласил:
«ЭЙТНИ Макдермотт, жена предполагаемого гангстера, найдена убитой».
Я никогда не встречала никого из семьи Макдермоттов, но ее смерть заинтересовала меня. Кто же ее убил? Был ли это ее предполагаемый муж-гангстер или кто-то еще? Почему?
Я не знала, почему я так сильно резонировала с этой женщиной, так заботился о ее уходе. Возможно, я чувствовала с ней что-то вроде призрачного сестринства, ведь мы обе были женами предполагаемых гангстеров.
Может быть, потому, что каждое утро, просыпаясь, я часто удивлялась, испытывала легкое облегчение и в то же время разочарование, что Таддео не убил меня во сне.
Я оставила газету там, где она лежала.
Образ Эйтни Макдермотт я обдумаю позже.
Свежий утренний воздух проник прямо в мои кости, когда я вышла наружу, заставляя мурашки подниматься вверх и вниз по моим рукам.
Октябрь омыл Нью-Йорк, принеся с собой прекрасную красно – оранжевую флору и дух Хэллоуина.
Я не обращала внимания на холод, на то, что в воздухе пахло холодом, – это всегда проясняло мне голову. Я продолжала двигаться в сад, глубоко дыша.
Как и все, что принадлежало Таддео, сад был прекрасен, с безупречными цветами, чистыми дорожками и сверкающими статуями. Несмотря на очевидную заботу, это было просто, традиционно.
Я не возражала, лишь бы было тихо.
Здесь было тихо, никаких отвлекающих и раздражающих звуков. Ни тяжелого дыхания, ни храпа.
Никого, кроме меня.
Я зарылась пальцами ног в мокрую траву, мои веки затрепетали и закрылись. Ледяной ветерок скользил по моей коже, запах утренней росы наполнял мой нос, птицы щебетали в отдалении.
С самого детства я отделяла себя от людей, звуков, стимуляторов, чтобы обрести немного покоя и тишины, хотя раньше я делала это на деревьях. В прошлом году я делала это все чаще и чаще, особенно когда моя способность спать начала ухудшаться.
Раннее утро было моим любимым временем дня, когда мир был спокоен. Солнце всходило, но темп нашей жизни еще не начался.
Все вокруг казалось невинно, мягче. Никакого резкого полуденного солнца или маслянистого дневного ожога.
Только туманная тишина. Хрустнула ветка.
Этот звук прервал мое веселье.
Я повернула голову в его сторону, глаза были открыты и насторожены.
Вокруг владений Таддео тянулась узкая полоса деревьев,
что-то вроде небольшого леса. Это была еще одна форма безопасности—ну, если Таддео потрудится воспользоваться ею в полной мере.
Раз или два я предлагала установить камеры на ветвях, но муж отшучивался. Я ничего не могла разглядеть в тени стволов, но волосы у меня на затылке начали вставать дыбом.