— Петр Плотников. Когда тебя назначили в отряд моей
племянницы?
— Два месяца назад, сэр, — быстро ответил он.
Петр был верным человеком, пожалуй, даже слишком
верным. Ему не хватало смелости оспаривать и защищать
решения, а это означало, что он никогда не поднимется в ряды
братвы. Он также не был тем, кого я бы выбрал, чтобы
защитить свою племянницу.
— Понятно. Я рассеянно проследил за деталями своего
стола. Я предлагаю вам, если вы хотите остаться в ее команде,
избегать общественного транспорта.
— Она настаивала.
— Наташа твоя начальница?
Он поколебался, потом сказал:
— Нет, сэр. Это не так.
— Нет, это не так, — согласился я. Выходите на ближайшей
станции, и я свяжусь с кем-нибудь, чтобы вас подобрали. Если
что - то случится с моей племянницей, вы будете нести
личную ответственность.
— Да, сэр. Я понимаю, сэр.
— Хорошо. Петр замолчал, услышав в моем голосе
окончание фразы. Растерявшись, он спросил:
— Вы хотите, чтобы я привез Наташу на место...?
— Да. Он быстро отдал трубку моей племяннице. Наташа
уже была раздражена.
— Ты посылаешь кого-то за нами?
Я включил громкую связь и отправил сообщение старому преданному бандиту. У меня все еще было несколько контактов в России. Просто на случай, если мой брат станет слишком властолюбивым или скрытным.
— Да, конечно, — сказал я.
Наташа вздохнула, но спорить не стала. Мы попрощались, и она пообещала сойти с поезда. Я доверял ей, до некоторой степени. Но я все же убедился, что мой человек прислал мне фотографию Наташи и Петра на заднем сиденье, в целости и сохранности.
Константин Тарханов
24
Сон ускользал от меня в течение нескольких часов. В конце концов я сдался еще до трех часов ночи и отправился на какую-то работу. В голове у меня глухо стучало, а желудок странно сжимался.
Я молча молился, чтобы со мной ничего не случилось. В последний раз, когда кто-то заболел, вся семья заболела в течение одной недели.
Мы чуть было не вывели ибупрофеновую индустрию из
бизнеса. Направляясь в свой кабинет, я прошел мимо
библиотеки. Из-под дверей лился свет.
Либо Елена оставила свет включенным, либо она все еще лихорадочно каталогизировала книги. Прошло уже несколько дней с тех пор, как пришел врач и осмотрел Татьяну.
Он назвал ее выздоровление чудесным и несколько часов говорил с Еленой о ее работе. Елена, казалось, чувствовала себя неловко и напряженно все это время, не реагировала тепло на его похвалу.
Когда он сказал, что она должна работать в медицинской сфере, она смотрела на него до тех пор, пока он не ушел. В доме воцарилась странная неопределенность. Я еще не предложил Елене ее свободу, и она все еще должна была просить об этом.