может умереть такой мирской и грубой смертью. Я оставалась рядом с Константином, пока шли часы.
Роксана принесла мне стул и немного чая, не говоря много, но доброта ее действий говорили громко. Я завернулась в одеяло и свернулась калачиком, бессознательно приняв защитную позу. Глядя на Константина, как это...больно. От этого у меня все внутри болело.
Мои клетки и кости ныли от чего-то похожего на ужас, мой подбородок дрожал от почти скорбного чувства.
Константин никогда не выглядел таким...уязвимым.
Если бы кто-то захотел причинить ему боль прямо сейчас,
они могли бы это сделать. Сама мысль об этом заставила мои
мышцы напрячься. Но я не спала. Я даже не закрыла глаза.
Рассудком я понимала, что Роман и другие быки стоят у дверей и под окнами, вооруженные до зубов и готовые нанести удар по любому, кто сочтет их угрозой.
Но какая-то первобытная часть моей души взяла верх. Было решено, что сон в данный момент совершенно не нужен для выживания. Через несколько часов дверь со щелчком открылась. Я вскочила на ноги, но в комнату вошел Дмитрий.
— Это всего лишь я, Елена. Я не стала садиться обратно.
Дмитрий не выглядел обиженным и вместо этого сделал
еще несколько шагов в комнату.
— Я принес тебе кое-какие материалы для чтения. Он
поднял руки, показывая стопку старых романов, которые я не
заметила.
— Но почему?
— Значит, ты не спишь, — сказал он ледяным тоном. Так ты
хочешь их или нет?
Я дернула подбородком вместо того, чтобы сказать «да». Дмитрий положил романы на кровать, позволив мне рассмотреть их еще раз. Они были старыми и изношенными, с замысловатыми узорами, украшающими обложки и корешки.
Спереди были написаны кириллические слова.
— Это не из библиотеки.
— Нет, — сказал он. Они из моей личной коллекции.
Только некоторые из них были на английском. Там было
написано, Дед Мороз, Василиса Красивая и Золотая туфелька.
— Это сказки, — сказала я.
— Древнерусские работы Александра Афанасьева.
Американский акцент Дмитрия упал, когда он произнес имя
автора. Я подняла те, что были на русском.
— Я не умею читать по-русски. Сейчас самое подходящее
время научиться. Мои глаза сузились.
— А зачем мне учиться? Что - то блеснуло в его голубых
глазах. Ничего злого...больше забавы. Ну, так забавно, как
только может быть забавна, эта человеческая сосулька.
— Ты знаешь почему, Елена.
На это у меня не было ответа. Когда Дмитрий ушел —
предупредив, чтобы он позаботился о своих любимых
романах, я откинулась на спинку стула и начала читать про
Деда Мороза.
Внутри были маленькие картинки рядом со словами,
красивые картины заснеженных лесов и крестьянских