Раздражение, смешанное с удивлением, отразилось на ее лице.
— Ты шпионишь за мной?
— Конечно, нет. Но ... я указал в сторону особняка. Мой кабинет вон там.
Елена выглядела немного смущенной, прежде чем она вздернула подбородок, глядя на меня сверху вниз, как будто я был жуком, который не переставал жужжать вокруг нее.
Как будто я был чем-то, что ей нужно было прихлопнуть.
Я бы не возражал, если бы Елена меня прихлопнула.
Но только если бы я мог ударить в ответ.
Эта мысль заставила меня слегка улыбнуться, но от этого она выглядела еще более сердитой.
— Неужели тебе больше не над кем подшутить, Константин? — спросила она, но обычная ярость за этим вопросом сразу же исчезла.
По тому, как покраснели ее щеки и шея, я понял, какие мысли занимали ее. Тот разговор в тот вечер на балете тоже не выходил у меня из головы, как и моя насмешка, мой вопрос.
Ты же ученая. Почему бы тебе не проверить свою гипотезу?
Приглашая ее в свою постель... В то время это было предложение, подпитываемое похотью и этим изумрудным платьем. Я стоял рядом, я хотел Елену.
Я так сильно её хотел ...
Елена больше, чем я хотел чего-либо за долгое время.
Ее отказ не был неожиданностью, но выражение ее глаз после этого было удивительным.
Это подтвердило мою слабую надежду: Елена тоже хотела меня.
Это знание не принесло ничего хорошего моему эго. Артем уже дважды называл меня невыносимым с тех пор, как я это понял.
Но Елена очень хотела свободы, и с каждой минутой Татьяна становилась все здоровее, Елена была ближе, чем когда-либо прежде.
Я не собирался отпускать ее так легко.
Я жаждал тела Елены, жаждал её так, что это ужаснуло бы ее. Мои сны были сосредоточены вокруг ее влажной киски, желающей секса, моих зубов, впивающихся в ее плоть, ее криков удовольствия, отдающихся эхом в течение нескольких часов.
Но мое желание обладать ее телом было ничто по сравнению с тем, как сильно я желал её.
Ее разум, ее внимание, ее все.
Я хотел всего этого и не хотел делиться.
Больше никаких мыслей о Таддео, никакой Фальконе в качестве ее фамилии. Моя.
Осторожно, я помню, как предупреждала Королева Чикаго, когда я попросил разрешения у Дона Роккетти. Елена не из тех, кто сдается. Она тоже умеет кусаться.
Я на это и рассчитывал.
— Так много, — сказал я. Пока я продолжаю возвращаться к тебе. Она пристально смотрела.
— Я так понимаю, Эйнсворт еще не проснулся.
Я обезопасил всех женщин, вернувшись домой после допроса Эдварда Эйнсворта.
Роксана все еще была потрясена нападением, погруженная в жестокие воспоминания о своем прошлом. Елена сделала несколько саркастических замечаний, прежде чем уйти.