Он изучающе взглянул на меня.
— Не думал, что это важно, — ответил я.
— Ты должен рассказать дознавателю, все то, что рассказал только что мне, — сухо отчеканил он.
Я кивнул, конечно, подобное лучше не скрывать, так как это все легко проверяется.
— На следующий день ты ходил в гостиницу? — неожиданно спросил отец в довольно жесткой манере.
Я непонимающе уставился на него:
— Как я мог ходить туда, если был дома? Да и зачем не это?
— Уверен? — отец пристально посмотрел.
— Уверен, — с готовностью ответил я, потом спросил: — А ты что-то узнал? Может поделишься?
Отец отрицательно покачал головой, задумчиво протянул:
— Нет, — неопределенно ответил он, заставив меня гадать до конца пути то ли нет — не желает делиться, то ли ничего и впрямь конкретного не знал. Но почему он вообще об этом спросил?
— Так, а с чего ты вообще взял, что я ходил в гостиницу на следующий день? — уже когда отец заехал за ворота крепостной стены, озвучил я не дающий мне покоя вопрос.
— Дознаватель, который к нам сегодня пожалует, уже два дня рыщет по Варгане со своими людьми и опрашивает свидетелей. К Олегу вчера приходили и спрашивали про гостиницу, да и много о чем спрашивали, в основном о тебе и о дне дуэли.
Отец снова пристально посмотрел:
— Если есть, что сказать об этом или ты что-то скрываешь, лучше скажи сейчас и мы вместе решим, как выйти из ситуации.
Я отрицательно покачал головой. Конечно же я не мог ему рассказать всю правду. Если отец узнает, что я помог сбежать Якобу — это его убьет, ну или он меня убьет. Нет, не вся правда так хороша, чтобы ее рассказывать даже самым близким.
— Я могу тебе доверять? — спросил отец, заглянув мне в глаза.
— Конечно же, — удивился я.
— Могу быть уверен, что ты мне не лжешь? Никогда и ни о чем? — с нажимом спросил отец, а мне все меньше нравился наш разговор.
— Да, — ответил я, чувствуя себя довольно гадко.
— Хорошо, — сухо кивнул отец. — Своему сыну я всегда мог доверять, не хотелось бы, чтобы что-то изменилось.
Последняя фраза заставила меня озадаченно хмуриться. И этого его «своему сыну» буквально резануло меня по ушам. Я хотел это обсудить, но сказать ничего не успел.
В это время из-за поворота показался тетраход — продолговатый и на первый взгляд невзрачный, но знающие люди сразу бы в нем определили излюбленный транспорт Канцелярии тайных и розыскных дел.
— Пора, — тяжело вздохнул отец, потом бросил в мою сторону угрюмый взгляд и добавил: — Не испорть все.