– Да чего уж там. Говори, как есть. – Махнула я рукой испугавшейся Фарли.
– Говорят, ещё... Что вместе с ребёнком, вы потеряли сердце. Что пламя сожгло ваше чувство к господину. И ждут, что теперь будет. – Закончила она.
– И мне интересно, что теперь будет. – Ответила ей, закрывая глаза.
Утром я проснулась, когда девчонки, стараясь не шуметь, пытались выйти из комнаты, а матушка Вали́ ещё спала. Кивнула девушкам, приветствуя их, и сама аккуратно сползла с кровати.
– Лари на завтрак омлет и слабый чай. – Сказала матушка, снова закрывая глаза.
Мы переглянулись с улыбками. Девушки упорхнули, а я пошла в купальню. Вчера я заметила там зеркало. Пора знакомиться с новой Ириной.
Оставшись одна и закрыв дверь, я скинула халат, в котором вчера уснула, оставшись перед зеркалом обнаженной. Мдаа... Ну, в принципе никаких сюрпризов. Это явно Ираидала, какой её видела я. Сильно похудевшая, что тоже не удивительно. Столько времени провести на грани жизни и смерти.
Длинные бело-золотистые волосы окутывали тело густой и плотной волной, закрывая спину и бедра. Эта красота, чуть-чуть не доставала до колен. Жуть же! Помню, с каким наслаждением я трясла головой, года десять лет назад от моей косы, длиной чуть ниже талии, осталось только слегка удлинённое каре до плеч. И вот опять. И судя по тому, что здесь все женщины, кого я видела, ходят с длинными волосами, короткие стрижки здесь не в моде.
Красивый разрез глаз, с лукаво приподнятыми уголками, брови летящие лёгкой дугой и густые, словно двойные ресницы. Я внимательно приглядывалась, пытаясь найти следы краски, но нет. Будучи яркой блондинкой, брови и ресницы Ираидала имела тёмно-русые. Чистая кожа, аккуратный носик, четкие красивые скулы, аккуратные ушки и губки, настолько идеальной формы, что будь я в своем мире, заподозрила бы работу пластического хирурга.
Да и фигура не подкачала. Ножки мне понравились самой, а грудь я получила самой себе на зависть. После моей единички. А вот дальше начиналась беда. Мышцы слабые, рыхлые, висят тряпочками. Проблема многих, "фартук" на животе, складки в верхней части рёбер, чуть ниже подмышек. И на бёдрах, там, где у меня даже в тридцать пять, было мясо, здесь был простоявший в тепле студень.
Видно Ираидала вела слишком малоподвижный образ жизни. Да и, по словам Фарли, она больше рыдала, чем собственно жила. После завтрака мы вышли в сад.
– Какая красота! А запах! – восхитилась я, замерев у невысокого кустика с яркими некрупными цветами, с необычайным ароматом каких-то кисло-сладких фруктов.
– Госпожа! – рассмеялась Фарли, вообще очень щедрая на смех и улыбку, что ей необыкновенно шло. – Вот сколько раз мы мимо этого куста каргиза проходим, столько раз вы здесь замираете.