После всех треволнений Чан Ми уснула, как только голова коснулась подушки. Где-то на уровне подсознания она отметила, что дедушка разговаривает по телефону, скорее всего, с мамой. Это была её последняя мысль перед тем, как она провалилась в сон. Казалось, не было никакого перехода, вот она ложится в кровать и вдруг она стоит посреди того самого леса, что так часто ей снится. Всё так же пахло сырой листвой и грибами, было холодно и немного страшно. И всё-таки что-то изменилось. Вокруг не было никого, но Чан Ми явственно слышала странную, восхитительную мелодию, которая пробуждала в ней душевное волнение. Эта мелодия была ей знакома, она её уже где-то слышала, вот только не помнила где. Она манила её, звала, завораживала.
«По Доону гуляет, по Доону гуляет, по Доону гуляет казак молодой….»
— Что опять? — Чан Ми в раздражении соскочила с кровати, — Дадут мне выспаться хоть, когда-нибудь?
«О чёоом дева плачешь, о чёоом дева плачешь, о чёоом дева плачешь, о чём слёзы льешь…»
Она выбежала в коридор. Занимательная картина предстала перед ней. В центре секции, на ящике из-под овощей, стоял дедуля и старательно брал ноты. Рядом Марк Карлович со скрипкой, он сосредоточенно елозил смычком по струнам, явно стараясь «перекричать» дедулю. Ну и, конечно же, Глория Годафридовна была тут же. Впрочем, как и все соседи, даже с нижних этажей.
«Господи, да что нашло на дедулю, неужели и правда маразм? Надо позвонить маме, может, врачу его показать?»
— Внучка, подь сюды, — дед махал ей руками, — Иди-ка, покажем ентому иноверцу, как надо петь русские народные песни! Гэй, славяне, подпевай!
— Дедуля, не надо, спускайся. Давай лучше чайку попьем, а? Я тебе оладушки нажарю, как ты любишь, с медом. Давай, а?
— Так ведь, Чанушик, он же мне доказывает, что лучше меня все песни знает! А как он может их лучше меня знать? И вообще, — дедуля перешел на шепот, — погодь, я только-только связки разогрел, ща как громыхну:
У нас нонче субботея,
А на завтра воскресенье.
Барыня ты моя, сударыня ты моя,
А-а воскресение.
Дед упёр руки в боки, и скрипучими коленками пустился вприсядку, при этом задорно подмигивая Глории. Толпа зрителей радостно зааплодировала и подтолкнула тетю Лору в центр. Таким образом той ничего не оставалось, как составить пару дедуле. В общем-то, она не особо-то и сопротивлялась. Странный вышел дуэт. Глория дама довольно-таки пышнотелая, с высокой прической, которую она сама называла «дулькой» и в ядовито-зеленом халате в крупный белый горошек. А рядом дедуля: невысокий, сухонький, в мешковатых штанах и кроличьей телогрейке. Он так старательно выплясывал, что колтун на его макушке, пришел в движение и, казалось, вот-вот спрыгнет с насиженного места и пустится в пляс самостоятельно. Они носились по коридору, словно два волчка, запущенные чьей-то сильной рукой и не собирались останавливаться. Восторженные соседи улюлюкали и аплодировали им.