Вера Петровна, наоборот, мрачнеет. Ещё не понимая отчего, но виду не подаёт. Годы работы в школе приучили её не показывать своего внутреннего состояния, прятать свои эмоции. Быть строгой, когда тебе ужасно весело, и веселиться, когда на душе кошки скребут. Хлопотное дело – быть учителем. О личной жизни забудь. Принадлежать самому себе хотя бы несколько часов в сутки – непозволительная роскошь. Всё время думаешь о детях: “Как они ? Что их ждёт завтра?”
-Вера Петровна,– прерывает размышления учителя подбежавшая Лена Петлицина. Большие голубые глаза её замерли в одной точке, начав заполняться искристой влагой. Девочка готова разрыдаться, давясь слезами, шепчет,– Юля Пестова, Люба Калина и Зоя Листова не придут,– губы девочки дрожат, она не выдерживает и начинает плакать,– им… им… не во что одеться.
-Хорошо,– машинально бросает Вера Петровна нелепую фразу и тут же, спохватившись, молча себя ругает. Ну что же в этом хорошего? Какая
несправедливость! Как, наконец, чудовищно всё кругом! Она мысленно представила девчонок, не пришедших на вечер. Душой- то они здесь, со всеми вместе. Только теперь Вера Петровна понимает, отчего она мрачнела только что. Девчонки раскрыли ей глаза: не нужно было приходить сюда в своей одежде. Как она сейчас завидует им. Они свободны в выборе: захотели- пришли, не захотели- нет. Учитель же не может позволить себе этого: долг. Теперь вот сидит за столом, специально покрытым скатертью до пола, прячет свои ношенные- переношенные туфли, старую юбку, которой отроду сто лет. Когда закончится вечер, и все уйдут, она крадучись покинет свой смешной трон, с которого на правах наседки весь вечер будет ворковать с детьми, давая ценные советы. А сейчас она прикована к столу своей стыдобой. Даже купленная на последние деньги кашемировая блузка на фоне вечерних платьев и кожаных блузонов смотрится, что земля и небо. Ей кажется, что буквально все пялятся на неё, не отрывая глаз. Хоть провались на месте. Слава Богу, мальчишки невольно выручают: врубают музыку и вечер начинается.
Вера Петровна успокаивается. Ануэлла Павловна одевает пальто с песцом, садится на стул рядом с ней.
– От такой музыки аж в дрожь бросает,– кричит Пухлощёкова громко на ухо учительнице. Музыка, действительно, словно “бабкой” забивает сваи: “бум- бум, бум- бум” и всё по голове, и всё по голове. “Иванушки-интернейшнл” сменяют группу “На- на”, гундосая Распутина уступает место астматическому вздоху Варум. Девчонки горохом рассыпались по залу, выписывая ногами, руками и телом необыкновенные кренделя. Мальчики по двое, по трое жмутся по углам. Все радостные, довольно веселы, заняты собой. Житейские заботы где- то там и не скоро коснуться их. Они сейчас беспечны и немного взбалмошны…