Казалось бы, следственная группа Бари должна была, хоть и без особого желания, признать ошибку и отпустить арестованных.
Но Бари заявил: найдена совсем другая девушка (слишком далеко зашло разложение – более двух месяцев тело пробыло в воде). На опознании мать Эстер узнала платье своей дочери, но не признала ее саму. Она заявила, что утопленница гораздо старше Эстер.
Была назначена экспертиза. Были приглашены два хирурга, которым вменялось в обязанность установить, являлась ли найденная утопленница четырнадцатилетней девочкой и могла ли она пролежать в воде с 1 апреля, то есть со дня исчезновения Эстер Шоймоши. Оба хирурга были практикующими сельскими врачами, которым по роду деятельности ни разу не приходилось вскрывать трупы.
Их заключение гласило: никоим образом. Тело принадлежало девушке самое малое восемнадцати, а то и двадцати лет от роду; руки и ноги ухоженные, с нежной кожей. И в воде тело пробыло не более десяти дней.
Ни один из этих выводов действительно не мог подойти Эстер. Бари ликовал. Мало того, что его обвинение по-прежнему казалось незыблемым, так еще и появлялась возможность предъявить евреям новое обвинение – на этот раз в убийстве с целью сокрытия предыдущего преступления.
Бари предъявил письмо, якобы полученное им анонимно. Автор письма рассказывал о том, что у евреев появился план подбросить другой труп, обрядив его предварительно в платье Эстер Шоймоши и сунув в руку платок с краской. В письме назывались имена евреев, сделавших это. Их тоже немедленно арестовали.
К счастью, не все в стране были охвачены низкими страстями. Протесты общественных деятелей вынудили правительство назначить перепроверку дела.
Защитой обвиняемых занялся один из лучших адвокатов Европы, депутат имперского парламента Карой Этвёш.
Ему удалось довольно легко доказать ложность признаний, вырванных пытками. Он пригласил психиатров для обследования мальчиков, на показаниях которых и базировалось обвинение. Эксперты установили, что младший действительно страдает серьезным душевным заболеванием, что же до старшего, то после запугиваний и издевательств и его психическое здоровье оставляло желать много лучшего.
Но у обвинения оставался сильный козырь. Тело Эстер так и не было найдено – ибо, по заключению приглашенных ранее медиков, утопленница, выловленная из вод Тисы, не могла быть исчезнувшей девушкой.
Неожиданно суду предложил свои услуги ученый, считавшийся в этой отрасли науки европейской величиной номер один. Этого человека звали Эдуард фон Гофман. Аристократического происхождения, общительный, обладавший связями чуть ли не при всех европейских дворах, он был подлинным энтузиастом и подвижником науки. В молодости он учился во Франции – родине судебной медицины, затем много лет потратил на участие в самых разнообразных научных исследованиях. Неоднократно становился экспертом на судебных процессах. Создал кафедру судебной медицины при Венском университете. Правда, следует отметить, что кафедра не имела официального статуса; руководство столичного университета с неодобрением относилось к странному, как казалось, поведению знаменитого ученого: мотается по всей Европе, не гнушается участвовать в сомнительных делах. Кстати, дело об исчезновении Эстер Шоймоши относилось как раз к сомнительным.