В Конармии Исаак Бабель служил под именем Кирилла Лютова (так же зовут рассказчика в «Конармии»). И точно так же, как двоится фигура автора (попробуй угадай, кто тот «я», с которым сейчас имеешь дело, Лютов или Бабель), двоится и само произведение. И так во всем – во всех рассказах, не только в «Конармии». Бабель смотрел на действительность сквозь магический кристалл своего таланта и создавал шедевры. Кому-то нравилось то, что в итоге появлялось на свет, у кого-то вызывало возмущение. Можно вспомнить разгромную статью С. М. Буденного в связи с вышедшей «Конармией», в которой герой гражданской войны (и один из героев «Конармии») возмущался тем, как показал Бабель его самого и его верных товарищей-бойцов. М. Горький тогда выступил в защиту писателя (в статье «Как я учился писать»):
«Товарищ Буденный охаял “Конармию” Бабеля, – мне кажется, что это сделано напрасно: сам товарищ Буденный любит извне украшать не только своих бойцов, но и лошадей. Бабель украсил бойцов его изнутри и, на мой взгляд, лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев».
Ну да, украсил – но именно украсил, не сочинил, не придумал. Словом, магия его кристалла не всякому была по душе. Тем не менее еще раз подчеркнем: смотрел он сквозь него на действительность. Пришли из реальности и «Карл-Янкель», и «История моей голубятни», и все прочие замечательные произведения писателя, его герои и их удивительные похождения.
Коли так – значит, и герои поистине неподражаемых «Одесских рассказов» имели прототипов среди реальных обитателей «Жемчужины у моря». В том числе и самый яркий из них – Беня Крик, налетчик и грабитель, фигура безумно романтическая и, несмотря на принадлежность к уголовному миру, невероятно привлекательная для читателей. Несмотря на то что подавляющее их большинство – вполне законопослушные граждане, которым отнюдь не снятся по ночам лихие подвиги этого героя.
Но как раз относительно именно фигуры Бени Крика закрались у меня некоторые сомнения, которые и оформились в конечном счете в эту главу. Даже не сомнения, а вопросы: насколько далеко, как и почему расходятся биографии героя и его прототипа – прототипа, указанного самим писателем. Указанного, поскольку имя своему герою он дал другое. Кстати, случай нечастый: Бабель куда более склонен сохранять своим героям имена их прототипов, нежели придумывать новые. Достаточно вспомнить ту же «Конармию». А здесь – он взял фигуру поистине легендарную, «украсил» ее и переименовал. Почему? Дьякова не переименовывал, Карлу-Янкелю оставил его настоящее имя, а герою «Одесских рассказов» придумал совсем другое. И ладно бы просто придумал. Придумывают ведь для того, чтобы не называть реальное лицо, послужившее прототипом, разве не так? А тут в первой же публикации Бабель назвал его. Словно постарался немедленно же развеять все возможные сомнения.