— Сидеть!
Удерживал их на месте, хотя Чех и вцепившись до побелевших костяшек на руках в свое оружие, негодовал, высказываясь негромко.
— Это как так можно делать, это же не пустышки они же просто свежаки им помочь надо, а они мрази их в “станки” сделали. Нет, а пацана то как так можно, твари, вот твари. Настя, дай мне добро я всех этих тварей положу. Я их резать буду по одному, каждому печень вырежу, кому не смогу ножом тому зубами вырву.
Сидевший рядом Седой, наблюдая за бушующим товарищем, успокоил его проговорив.
— Чех, вот в натуре ты как дите, мать твою ети. Это же твари, кто с тобой будет один на один резаться, это чепушилы проткнутые, петухи помойные, мля.
Чех, после слова мать, сперва покосившись на Настю, затем резко повернувшись к проговорившему товарищу, буквально выплюнул тому в лицо.
— Маму не трогай, а то не посмотрю, что ты мне брат. Я тебе, я тебе…
Метался в поисках возможного возмездия мужчина и наконец выпалил, найдя очевидно приемлемое для осуществления в отношении родственника.
— Я тебе в чай травы насыплю. Будешь эту баланду хлебать все одно в темноте не увидишь, что там плавает.
Настя, наблюдая за тем как выплескивают друг на друга свои переживания ее бойцы, проговорила примиряя их.
— Хорош собачиться меж собой, братья все-таки.
Мужчины после ее окрика присмирели и показывая всем своим видом любовь и дружбу меж собой, притихли. Видя это, женщина продолжила.
— Ты Чех все верно говоришь, всех тварей под нож пустим, но не сейчас. Ты сейчас запоминай их получше, а там как говорится в Улье жизнь долгая.
От общей массы, веселящегося возле насилуемых пленников народа к ним, направился одинокий человек. Подошедший Сапер, как-то виновато встав рядом, проговорил.
— Я вижу ваши осуждающие взгляды, но я не оправдываться пришел за свое участие, гормоны есть гормоны и для своего здоровья их необходимо регулярно сбрасывать, я пришел сказать, что вколол всем пленникам психотропный препарат. Так что они сейчас ничего не соображают и абсолютно не чувствуют боли.
Седой, зло посмотрев на него, просипел.
— Типа тему разрулил и просветил нас бедолаг в натуре, лепила кудесник. Им теперь все по кайфу, под шкуру загоняют неглубоко, а они млеют не обоссавшись. Еще и пацана отпетушили, ни за чо ни про чо, без предъявы.
Все так же неловко стоящий возле них Сапер, проговорил со своим акцентом.
— Извините я не понимаю вас. Вы говорите на своем сленге нас этому мало учили.
Затем Седой, глядя с призрением на стоящего перед ним внешника, спросил.
— Ты фраерок чепушиле тоже присунул или как?