Глава 10
Возрождение ордена
Он был жесток, как повелитель ада,
Великий инквизитор Торквемада.
Генри Лонгфелло
Старая крепость преобразилась. Над донжоном ветерок колышет знамя с изображением сгорающего на костре человека. По крепостной стене ходят патрули стражников. Яркое солнце, отражаясь от начищенных доспехов, бросает во двор весёлые зайчики. В конюшнях фыркают кони хрустя овсом, которое подсыпает заботливый конюх. По крепости бегают слуги, выполняющие свои незатейливые дела. На расчищенной площадке, за стеной крепости, несколько десятков воинов отрабатывают боевые навыки. Инструктор кричит на них и лупит непонятливых деревянной палкой. Всё так, как и должно быть. Люди становятся единым механизмом в котором каждый знает своё место. Три месяца с момента переноса закалили их и познакомили со здешней жизнью.
Поглядев на еретиков болтающихся на виселице за воротами, Михаил сплюнул. Повезло им что они раскаялись из страха. Магистр разрешил быструю смерть. Будь Михаил на его месте, он бы сполна насладился их муками. Что ему нравилось в здешнем мире, так это ощущение силы и безнаказанности. Сам он не особо верующий, в отличие от остальных, но смекалка и умение ловко решать некоторые проблемы, сделали его доверенным лицом магистра. В подобных делах разумеется.
На горизонте показалось облачко пыли. Вскоре чёрная карета, запряжённая четвёркой лошадей и сопровождаемаяэскортом, стала хорошо различима. Михаил поспешил в часовню к магистру.
Ван-Гермот стоял перед каменной статуей Торквемады. Великий инквизитор бесстрастно взирал со своего постамента. Время от времени магистр что то бормотал, словно споря с кем то. Временами кивал головой, соглашаясь.
Михаил, беззвучно вошедший в дверь, несколько секунд смотрел на Ван-Гермота. Его поведение вызывало бы беспокойство, если бы не некоторые обстоятельства. У магистра появились способности. Он излечивал раны. Болезни проходили, стоило наложить руки. Когда он говорил, слушавшие готовы были пойти хоть в пламя. После благословения в душе воцарялся мир и спокойствие. И в то же время с врагами веры он был крайне жесток и беспощаден. К тому же, магистр намекнул, что возможно наделит других подобной силой. Заманчиво. Также магистр люто ненавидел другие расы. В чём была причина такой ненависти, Михаил хотел бы знать, но увы, всё что касалось личной жизни Ван-Гермота, скрывалось за семью печатями. Михаил не мог разгадать магистра. Временами тот производил впечатление истового фанатика. Однако в то же время был он и проницательным политиком, ради цели способным поступиться некоторыми догматами веры. Иногда Михаилу казалось, что одна из этих личностей маска. Однако какая из них он сказать не мог.