Дуно махнул рукой. Почти одновременно из всех иглострелов просвистели выстрелы, стремительно посылая в спину убегающей гратере снотворные иглы. Несколько штук вонзилось в чешуйчатый затылок и бока, остальные пролетели мимо. Животное продолжало быстро удаляться, но по мере проникновения в кровь усыпляющих веществ, движения мускулистого тела замедлились. Лапы начали заплетаться, как у пьяного космического дальнобойщика, и в конце концов гратера тяжело распростерлась в траве.
— Грай! — громко крикнул Дуно. — Где госпожа?
— Должна быть тут! Она звонила мне отсюда!
Заторможенно удивляясь, как это они меня не заметили, я попробовала сесть. Ребра пронзило такой острой вспышкой, что зубы рефлекторно сжались и прикусили язык. Мысли путались. Выжидая, когда боль успокоится, я вслушивалась в голоса.
— Сол, Бурд! — распоряжался Дуно. — Вяжите тварь и тащите ее в клетку! Остальные идут искать госпожу!
В головах снующих повсюду рабов вертелись одни и те же мысли: «Где она?.. искать… может, там?.. и тут ее нет…»
Из-за повреждённых ребер я не могла толком пошевелиться и начала злиться. Ослепли они, что ли?.. Вот же она, госпожа, лежит перед самым их носом и нуждается в срочной помощи.
От чужих мыслей и мелькания аур голова начала стремительно наливаться жаром. На лбу выступили капли пота, виски заломило.
О нет, только не это… снова!
Кажется, потревоженные телепатические рецепторы решили выразить бурный протест по поводу отмены запланированного пси-ограничителем отпуска.
Знакомая головная боль охватила всю черепную коробку. Одновременно с этим я слышала поверхностные мысли всех, кто находился в зверинце, и они слились в одну назойливо-бубнящую какафонию… но один гаденький шепоток среди искренне обеспокоенных мыслеформ всё же выделялся. За счёт сильного диссонанса с остальными.
«…ну и дурошлёп же этот старикашка… как легко провести его… а вот я… я гений… я им всем ещё покажу… жаль, что Гхорр так быстро сомлел, я б ему столько мог высказать и насладиться выражением его тупой удивленной рожи… а если гратера ещё и старикашку задерет, то вообще лучше и не придумать… ведь во всем виноват Гхорр…»
Эти мысли были пропитаны безжалостно эгоистичным самолюбованием, от которого меня затошнило. Я чувствовала, что источник мерзких мыслей находится в клетке среди сонма тихих звериных мыслеформ, наполненных дискомфортом из-за вторжения чужаков. Им не нравилось, что пара двуногих обосновалась посреди их территории и мешает спокойно поедать зерно.
«…хорошо, что госпожа Муй далеко... - продолжал размышлять гнусный шепоток, — …