«…я не знаю… никогда не болею и почти все время сплю… но на моем внутреннем круге живут те, кто хорошо знаком с болью… всю юность они готовятся к познанию ее оттенков… и когда приходит срок, бесстрашно возносятся вместе с крещендо великого превращения плоти… боль — это дорога, которая убивает стоящего, сидящего, лежащего… и покоряется идущему…».
Обдумывая услышанное, я через паузу спросила:
«На внутреннем круге — это где?»
«…в слое плотной живой энергии… они зовут себя плывчи… среди них есть старейшины, хранители знаний… спроси у них, как покорить твою боль, не запирая ее в клетке…»
«А диниту? Ты знаком с народом диниту?»
«…нет… тебе пора вернуться в оболочку, Гайя Фай из чужого круга… ты ещё не готова к таким путешествиям…»
С этим напутствием сиреневый поток чужого разума мягко оттолкнул меня, придавая ускорение. Верх и низ смешались. Полностью дезориентированная, я ещё немного побарахталась в пространстве, а затем ощутила, как непреодолимая сила притяжения несёт меня прочь с огромной скоростью.
— А-а..! — вырвалось из груди, когда мое сознание со всего размаха ухнуло обратно в собственное тело.
Показалось даже, что грудную клетку подбросило отдачей вверх, как при разряде дефибриллятора.
— Госпожа!.. Госпожа тут! — крикнул зычный голос Дуно.
Я открыла глаза. Ничего не болело, голова была ясной и свежей, как после здорового восьмичасового сна. Ребра словно чесались и зудели изнутри, но больше не было ощущения внутренних повреждений.
Цветные потоки энергий в окружающем пространстве казались ненавязчивыми и не такими яркими, как раньше. Их можно было игнорировать или рассматривать, и в зависимости от желания они становились совсем прозрачными или, наоборот, насыщенными. С чужими эмоциями и мыслями наблюдалась та же картина. И дышалось при этом легко, не так, как с пси-ограничителем.
Какое облегчение!
Поскольку я так и продолжала лежать на спине, то почти сразу упёрлась взглядом в крону нависающего сверху миртофеля. Между ветвей сновали встревоженные фьорики, которые чувствовали себя на дереве, как в ловушке. Меня окружала целая толпа телохранителей в разноцветных гирляндах тревожных эмоций.
Послышался шорох, и обзор перекрыла хмурая физиономия Грая.
— Вы ранены… госпожа. Позволите осмотреть рану? — а в мыслях эхом отозвалось: — …и как мы её не заметили?.. странно… а кровищи-то на полголовы… как бы не померла… подобной ей хозяйки мне больше не найти…
Он с таким скрипом выдавил из себя ненавистное для свободолюбивой натуры обращение, что я оценила подвиг. И подняла руку, ощупывая свой лоб. Без плотной полоски пси-ограничителя он казался голым, и пальцы скользили по коже без неприятных ощущений… Ни раны, ни царапины.