— Хорошо.
Отключив пси-ограничитель на эмоции, я неохотно развернулась и пробежала взглядом по заигравшим красками аурам рабов-старожилов. В висках заныло фоновой болью — предвестником жестокой мигрени… но без эмпатии неопытному управленцу тут не справиться. Талла Ней вчера по пути от резервации наскоро дала несколько советов, на какие цвета ориентироваться, чтобы собрать вокруг себя надёжную команду. Хороший жёлтый цвет — с определенной долей прозрачности, — сигнализировал о надежности, а также о способности руководить и брать на себя ответственность. Поэтому я сразу ткнула пальцем в первого попавшегося обладателя ауры с чистой жёлтой сердцевиной вокруг головы и сердца, предварительно убедившись, что заметных грязных разводов на ней почти нет.
— Ты! Как тебя зовут?
Выбранный раб был из шеренги тяжеловесов — здоровенный детина с тяжёлым лбом и маленькими умными глазками. Внешне он был чуть привлекательней гориллы, но его внимательно-оценивающий взгляд выдавал, что в этой массивной черепной коробке извилин водится намного больше, чем у обезьяны. И чувство справедливости скорее всего имеется.
— Гхорр, госпожа, — зычно пробасил он.
— Рада познакомиться, Гхорр, — подумав, я сцапала его тяжёлую руку и пожала.
Судя по непониманию, проступившему на лице раба, этот жест на Тигардене-2 отсутствовал в принципе. Другие рабы по соседству, не в силах перебороть жгучее любопытство, наблюдали за мной из-под опущенных век так пристально и усердно, что могли бы в будущем и косоглазие заработать. Надо будет отменить дурацкое правило насчёт «не смотреть».
— Это знак приветствия и заочного доверия, — решила я пояснить. — На моей планете принято так его выражать. Пока меня не будет, ты останешься за главного. Ждите здесь, но стоять все время не нужно. Можете отдыхать, присесть-прилечь на травке. Проследи, чтобы желающие могли утолить жажду, справить естественную нужду в положенном месте… м-м… ну ты понял…
— Я понял, госпожа, — спокойно ответил Гхорр и осторожно сжал мою ладонь в ответ своими жёсткими мозолистыми пальцами.
Я кивнула ему и повернулась к застывшему в коленопреклоненном ожидании Любену. Красавец-раб низко опустил голову и всей своей позой демонстрировал покорную преданность. Однако в заблуждение он меня не ввел. Густо-малиновый энергетический кокон с красно-оранжевой каймой обволакивал его тело, выдавая страстную натуру, пропитанную эротизмом, жаждой физических удовольствий, но совсем не склонную к подчинению. Но кое-что меня в увиденном порадовало — прозрачность ауры, несмотря на густую насыщенность цветовой гаммы.