- Ничего, - пожимаю плечами. – Согласилась. А рано утром уехала. Что ему говорить, если он сам все решил, - тру раскрасневшийся нос.
- Ну, о диагнозе, например, - аккуратно тянет подруга. – Или о том, что деньги тебе его не нужны. Послала бы его к черту, в конце концов, - фыркает она, сорвавшись.
- Я устала, не хотела ругаться, - вздыхаю. – Поэтому промолчала.
- Понимаю, - кивает и двигает ко мне тарелку с бутербродами, а я кривлюсь. – Однако мужчины часто очевидного не замечают. Намеками с ними говорить бесполезно, а молчать – тем более.
- Алиса! Ты вообще на чьей стороне? – едва не вскрикиваю я.
На мой голос реагируют двойняшки Вика и Витя. Прибегают из гостиной и настороженно изучают меня. Маленькие копии своих родителей: девочка рыженькая, как Алиса, а мальчик темненький, весь в Стаса. Улыбаюсь кнопкам, подзываю их к себе.
- Теть Лиля плачет? – участливо лепечет Вика, устраиваясь на моих коленях.
- Обидели? - рядом молча садится Витя, не сводя с меня черных глаз. Треплю его по макушке, а потом чмокаю обоих.
Понимаю, что очень соскучилась по детям подруги за эти месяцы. И вот я опять разреветься готова, с новой силой. Ох уж эти гормоны!
- Нет, все хорошо, просто чай горячий, обожглась, - вру я.
- А нам мама водой холодной разбавляет, - хором заявляют двойняшки и укоризненно смотрят на Алису.
- Так, что я вам говорила? Не вмешиваться в разговоры взрослых! - строго отчитывает детей подруга, а сама улыбку еле сдерживает. – Возвращайтесь в игровую, - указывает на выход. - Мы с Лилей все обсудим. Папу дождемся. А потом в парк пойдем. Все вместе, - хочу возразить, но Алиса, отругав детей, переключается на меня. – Тебе гулять надо больше, свежим воздухом дышать. Ты вообще бледная слишком, - хмурится.
Нехотя отпускаю кнопочек и, дождавшись, пока они покинут кухню, признаюсь тихо:
- Гемоглобин низкий. Я ведь только узнала, что беременна. А потом вот… Артур, - всхлипываю.
- Ясно… О ребенке думай! – приказывает подруга, а я киваю послушно. – Артур твой сам все поймет и прибежит еще.
- Вряд ли, - веду пальчиком по ободку чашки.
- Не руби с плеча. Стас вообще три года бесплодным себя считал, пока наши кнопочки у меня росли. И даже когда их увидел, и когда я правду сказала, «расследования» какие-то еще проводил, - цокает недовольно. – Так что…
- Зато детей у тебя забрать не угрожал, - сжимаю губы.
Но больше не плачу. Наоборот, злюсь. На Артура. Стоит лишь вспомнить, как он деньги мне за ребенка предлагал, так сразу буря в душе поднимается.
Алиса наблюдает за моими эмоциональными всплесками, открывает рот, чтобы успокоить в очередной раз, но не успевает.