Перебираю электронные файлы, смотрю историю браузера. Не знаю, что именно ищу. Но чувствую, что должен.
На глаза попадается скрытая папка с названием «ЭКО». Курсор мыши зависает над ней, не решаясь щелкнуть.
Лиле-то это зачем? Еще и прятала в документах.
Открываю, копаюсь в файлах внутри, нахожу адрес сайта, заявку на ЭКО по квоте…
Мозг окончательно теряет какую-либо логику. Лопается от переизбытка странных новостей.
Особенно когда я наталкиваюсь на выписку из ее истории болезни. Вчитываюсь в диагноз: «истощение овариального резерва». Хрень какая-то, ни о чем мне не говорит.
Риск бесплодия? Усмехаюсь: это вряд ли. Судя по скринингу, который я видел вчера.
Рекомендации. Изучаю внимательнее. Там целый список, я не все понимаю, но основные выводы делаю. И от них становится не по себе.
Во-первых, Лиле необходимо было быстрее забеременеть. И наша ночь внесла свои коррективы.
Во-вторых, никого у рыбки, кроме меня, в этот период ее было, раз уж она отважилась на ЭКО с донором. Волкова на роль «кандидата» она даже не рассматривала. Так что он получит он по роже еще раз. За гнусную ложь о любовнице.
Наконец, в-третьих, отчего внутри все леденеет, Лиля будет грызть за долгожданного малыша до последнего. Она блефовала вчера, а на самом деле не собиралась брать деньги. Обманула, потому что испугалась, что я действительно решу отнять ребенка.
Мое жестокое отношение к ней и хроническое недоверие привели к необратимым последствиям.
Теперь Лиля видит во мне главную опасность. И будет бежать от меня сломя голову.
В ее глазах я больше не цербер, а злейший враг. Мне в лепешку разбиться придется, чтобы убедить ее в обратном.
Лиля
Делаю глоток горячего черного чая без сахара, потому что после перелета тошнит так, что ничего больше пить и есть не могу.
Спохватываюсь, вспомнив, что не включила телефон после перелета. Надо будет папе позвонить. Наверное. Хотя там цербер…
Зажимаю кнопку, пока дисплей не загорится. Пустым взглядом изучаю входящие. Пропущенные звонки, смс… От Артура. Пару секунд размышляю, что делать, а потом выделяю все и удаляю, так и не прочитав. Мне и так плохо – не хватит нервов на его очередные упреки и угрозы. Не сомневаюсь, что в тексте именно они. По-другому Мейер не умеет общаться.
- И что ты ответила ему? – продолжает Алиса «допрос с пристрастием».
Я была настолько разбита, когда приехала к подруге, что расплакалась, как только переступила порог ее дома. Беременность сделала меня чересчур чувствительной. А цербер подлил масла в огонь.
И вот я сижу на кухне Загорских, пью чай вперемешку с собственными слезами и буквально горю от обиды и жалости к себе.