«Прости», - повторяет одними губами. И брови сводит виновато. Может, я дура, но я верю этому «побитому» церберу. Но к себе не подпускаю.
- Я не хочу, чтобы ты терял Софи, - слетает с моих уст.
- Я не потеряю, Лиль, - уверенно отвечает он. - Никого из вас.
И все-таки не выдерживает. Подходит ближе, обнимает меня за талию, притягивает к себе. Тяжело дышит в висок, целует и шепчет едва слышно:
- Лиль, рыбка, только не убегай больше. Я обещаю…
- Не нужно, - высвобождаюсь из его рук, хоть и не желаю этого. Но так будет правильно. – Никаких обещаний. Ты должен защитить Софи, а я… Я не уеду. С папой останусь.
- Ты можешь перебраться к нам…
- Не могу. И не буду этого делать, Артур. Вряд ли ты поймешь, но... А я хочу в спокойствии вынашивать беременность. Мой малыш очень важен для меня, - облизываю пересохшие от нервов губы. - Между ребенком и нашими с тобой странными отношениями… прости, но я выбираю не тебя, Мейер.
Жду взрыва с его стороны, но ничего не происходит. Артур смотрит на меня с грустью и… пониманием.
- Я ожидал этого, - соглашается, ввергая меня в ступор. – Ты права.
Ошеломленно моргаю, затаив дыхание. Обнять цербера хочу, попросить, чтобы не отпускал меня никогда, но вместо этого пячусь к двери.
- Поздно уже. И папа с бусинкой в машине ждут, - мямлю я, а уходить не спешу. – Мне пора.
- Я провожу, - отзывается Мейер, и у меня нет сил спорить.
Молча следуем по коридору, ловим на себе любопытный взгляд медсестры. Видимо, она оценивает нас как семейную пару.
Но нет… И от этого горько.
В приемной прощаемся. Сухо и холодно. По моей инициативе все происходит именно так. А Мейер опять подчиняется мне. Разворачивается и возвращается в палату, пока я мысленно желаю ему здоровья. А еще удачи, которая пригодится в борьбе за Софи.
Лиля
- Помирились? – будто невзначай интересуется папа, когда мы подъезжаем к дому.
Вопрос застает меня врасплох. Открываю окно, потому что жарко становится, и только потом поворачиваю голову.
- Мы и не ссорились, - пытаюсь говорить непринужденно. – Я уехала, потому что…
- Лилёнок, ты с детства врать не умела, - цокает языком и головой качает неодобрительно.
- Папа меня учил, что врать плохо, - подает голос Софи с заднего сиденья.
О да, цербер мне тоже этот урок преподал. Так, что я оказалась в другом городе. Вот только и сам о многом умолчал.
Но теперь, после нашего откровенного разговора, все только усложнилось. Возможно, у нас могло бы получится, если бы не жена, которая угрожает Софи. Не хочу мешать Мейеру решать этот вопрос.
Смотрю на бусинку через зеркало заднего вида, вздыхаю лихорадочно, вспоминая слова Артура.