– И? – Я оперлась на стойку регистрации.
– И Петр написал жалобу, – ответил Анфиса. – Земля у реки принадлежит области, там крест никому не мешает.
– Назар подал заявку на покупку этого участка, но теперь, когда здесь прокладывают шоссе… – пожилая администратор не договорила. И так все было понятно.
– Ясно. А зачем этому Петру кресту у реки? Он отвечает его чувству прекрасного?
Анфиса хихикнула, а Мария Ильинична удрученно покачала головой.
– Зря ты так. У него там единственная дочка погибла.
– Погибла? – уточнила я.
– Покончила с собой, – пояснила женщина.
– Не многовато ли самоубийц для одной речки? – удивилась я. – Сперва Кэтрин, потом дочка этого Петра. Что говорит полиция?
– Ничего не говорит, они обычно спрашивают, – ответила Мария Ильинична.
– Это точно самоубийство. Катька— так дочку Петра звали, записку оставила, – стала рассказывать Анфиса. – Поссорилась с отцом, написала записку и сиганула в реку. Петр с работы вернулся, прочитал послание, бросился дочку искать, когда нашел… – Девушка вздохнула. – Ее выбросило на берег, а до этого изрядно побило о камни.
– Трагедия, – протянула я, думая о том, откуда несчастный Петр узнал, где собралась свести счеты с жизнью дочь? Или она оставила подробную инструкцию в записке? Какая интересная самоубийца обитает у реки.
– Он после этого в церковь зачастил. – Мария Ильинична надела очки. – Что не удивительно. Вот и крест установил.
– Сочувствую его горю. – Я постучала пальцами по стойке. – Но крест нужно убрать. Найдите работников, я заплачу.
Пожилая женщина кивнула. Я развернулась и, уже покидая холл, услышала, как Анфиса спросила:
– Почему она здесь распоряжается? Можно подумать, хозяйка. Она всего лишь подстилка хозяина, а воображает…
Что ответила женщина, я уже не слышала. Хреновый из меня конспиратор, люди уже вопросы задавать начали. А с другой стороны, мне тоже интересно, почему та же Мария Ильинична зовет хозяина гостиницы по имени? И почему окружающие считают это нормальным? Тайны есть у всех.
Я вышла на улицу и вдруг увидела на парковке перед главным зданием автомобиль Михаила. А сам Михаил сидел на капоте и держал в руках подставку с двумя фирменными стаканчиками кофе.
– Привет, – жизнерадостно поздоровался мой бывший спутник.
– А как же твое прощальное «если будешь подыхать»? – уточнила я.
– Это я сгоряча, – покаялся Мишка. – Чего только не скажешь, когда женщина тебя бросает. – Он протянул мне кофе, и я взяла стаканчик.
– И что изменилось? – Я смотрела на его лицо и отчетливо понимала, что он изо всех сил старается быть веселым, но за улыбкой все еще прячется обида.