— Что?! — изумлённо прервал его Райнер, — восьмилапые? Солониды?
— Верно, по-умному они так и называются. Проклятые твари!
— Но ведь… Это означает, что где-то неподалёку лежит «розовое золото»…
— А вот и нет, — яростно вскинулся Ротхем, — вы, македониане, вечно верите, как дети, в россказни своих злейших врагов. Я давно убедился, что это ложь. О, великий дух Пещеры, дай им разума! — он снова поник в седле, что-то вспоминая, затем, немного успокоившись, продолжил:
— Попался тут один странный «серый» в мои руки, трусливый такой оказался почему-то. Я как сказал, что из тевтонцев, он весь затрясся, орёт, всё расскажу, что знаю, только отпусти. Ну, и рассказал, и я его отпустил, — старикашка хрипло и зловеще хихикнул, — насовсем.
На этом эпизоде разговор почему-то оборвался, и некоторое время отряд двигался в полном молчании. Тоннель расширился, раздался в высоту, а сталактиты пропали. Ротхем приметил глыбу серого камня, мало чем отличавшуюся от других, слез с коня и, закашлявшись, попросил:
— Остановитесь здесь и помогите мне.
Два солдата и я спешились, предводители подъехали поближе. Ротхем знаком показал, что глыбу надо отодвинуть, мы вчетвером налегли и медленно пропахали ей каменный пол. Открылась дыра диаметром около полуметра, расширявшаяся к другому концу в форме усечённого конуса. Толщина камня, навскидку, два-два с половиной метра. Я заглянул в дыру и ахнул…
Далеко внизу шумело синее море, разлившееся по дну колоссального грота, стены которого не были видны ни с одной, ни с другой стороны. По морю раскинулись два громадных, один средний и один маленький остров, причем оба громадных острова не было видно полностью. В нескольких местах У-образного «континента», наиболее выделявшегося изо всех островов, чернели пятна гигантских мегаполисов, и, если приглядеться, можно было заметить другие, поменьше. Весь грот был неизвестно чем довольно ярко освещён, но не прожекторами, как я ожидал, не солнцем, и не чем-нибудь подобным солнцу. Лёгкая дымка немного искажала картину, наводя на мысль о страшной высоте, на которой мы находились. Кое-где над морем и островами ползли редкие барашки облаков. Тут из дыры пахнуло необыкновенно чистым воздухом и каким-то полузнакомым запахом, таким сильным, хоть и приятным, что я закашлялся и отпрянул, а солдаты с усмешкой оглядели меня, пробормотав что-то вроде «землянин из грязного мира».
— Я сюда чуть не свалился один раз, когда внизу была ночь, а камень ещё не лежал сверху. Интересно, кто проделал эту дырку в небе? Здесь тридцать с чем-то километров высоты, одна из наивысших точек, — снова заговорил старик, — мы находимся на твёрдом небесном своде великой державы. Каменные своды периодически разгораются раз в сутки на десять часов, и затем угасают на десять. Так продолжается уже два миллиона лет, со времён Создателей, и будет ещё долго, они так задумали, и они умели выполнять задуманное.