— «Розовое золото», — проговорил Роб-Рой.
— Вернее, розовая смерть, — отозвался Ротхем, — любая органика распадается от его излучения за несколько секунд. Кристаллы по неизвестному нам, заложенному природой или Создателями механизму растут только в сильно радиоактивных гротах Пещеры, веками накапливают энергию, а затем периодически высвобождают её. Геты изредка умудряются находить и добывать эти дьявольские кристаллы, но не в промышленных масштабах и не основные их залежи.
— Но это ход в Пещеру, и нам нужно пройти в него. Как избавиться от камня?
— Его не берёт бластер, он поглощает энергию луча, как и любую другую энергию. И взорвать нельзя, иначе в тоннель мы не войдём.
Роб-Рой выстрелил из бластера в кристалл, луч коснулся его и просто исчез. Тогда командир попытался попасть в каменный выступ, на котором лежала «розовая смерть», но луч, к моему изумлению, изменил траекторию и также растворился в кристалле.
«Это же защита от бластера, причём абсолютная. Если он так притягивает к себе импульсы, не нужно никакое силовое поле. А более мощные орудия? Аннигилятор? Они… тоже? Так вот для чего командиру нужно „розовое золото“», — промелькнуло у меня в голове.
— Не надо, это не поможет, — сказал Ротхем, — «рентиком» тоже не надо, обвалим камни, не сможем войти.
Один из солдат вскинул арбалет и медленным шагом поехал к арке.
— Что ты делаешь? Погибнешь! — крикнул вслед предводитель.
— Монсоэро, он что-то задумал. Подождём, — Ротхем заметил, что смельчак напряжённо держится в седле, готовый дать дёру, видимо, действительно решив что-то сделать.
Не доехав до арки на выстрел из арбалета, солдат быстро зарядил своё оружие и спустил тетиву. Обычный металлический болт ударился о кристалл и… сбросил его дальше за выступ. Солдат зарядил арбалет второй раз, тщательно прицелился и снова выстрелил. Из-за камня вновь распространилось малиновое сияние, но теперь оно не доставало до входа, мощный слой породы хорошо экранировал. Путь был свободен! Только шипела трава, ранее находившаяся в «мёртвой зоне», а теперь попавшая под излучение и распадавшаяся на молекулы.
— Ну, сегодня твой день, храбрец! Представляю тебя к повышению, капрал! — произнес Роб-Рой, — как твоё имя?
— Алеф Стейнер.
— Центурион Алеф Стейнер, неплохо звучит!
— Благодарю, монсоэро!
— Повышение сразу на два пункта! Но гибкость ума того стоит, — заметил Ротхем, — Мы забываем о старом оружии, хотя иногда оно бывает как раз к месту.
Отряд направился к арке, проехал её и вновь углубился в Пещеру. Здесь мы остановились подождать солдат, отправленных на поиски адъютанта командира, но за три часа никого не дождались и двинулись дальше. В отличие от прежней пещеры этот тоннель извивался, как змея, и в некоторых местах был настолько узким, что приходилось ехать гуськом, а то и протискиваться между стенами. Но ходом всё-таки пользовались, местами стены носили ровные параллельные следы инструментов или машин, видимо, кто-то расширял проходы. Ответвлений от основного коридора было мало, на таких перекрёстках в стенах чернели стрелки, указатели направления. Ход куда-то вёл, но никто не знал, куда. Прошло пять часов после начала движения от входа, когда предводитель объявил новый привал. Я устал смертельно, то и дело клевал носом в седле и теперь только рад был долгожданному отдыху. В голове мелькнула тревожная мысль — нас осталось мало, что будет, если вдруг нападёт стадо солонидов? Но я так устал… Мысли путались. «Командир наверняка расставит посты, если что, предупредят…», — пробормотал я. И хорошо, что на пост меня не ставили. Минута ушла на надувание матраца и секунда — на засыпание. Снились солониды. Кошмарные чудища гонялись за мной с неимоверной скоростью, перебирая ногами, как сороконожки. Потом я спрятался в маленькой боковой пещерке, как советовал Ротхем, а они принялись искать меня, громко переговариваясь по-русски и на языке нашего предводителя.