— Доброе утро, — хрипло проговорил, скользя по мне сине-зеленым взглядом.
— Доброе, — шепнула я, пряча глаза.
Макс оставался на месте, прислонившись плечом к проему, и не решался даже пошелохнуться.
— Карина, — произнес мое имя и опять закашлялся, а я исподлобья взглянула на его растерянное, виноватое лицо. — Прости за то, что произошло ночью, я не имел права вести себя так с тобой…
— Давай просто забудем об этом, — на выдохе проговорила я. — Будем считать, что ты тоже… перепутал… Так что мы квиты! — натянуто улыбнулась Стравинскому.
— Хорошо, — кивнул он и отошел от арки, пропуская меня на кухню. — Вот только я ни с кем тебя не перепутал… — тихо добавил и направился в сторону ванны.
От его слов в груди разгорелся пожар. Хотелось броситься следом и заставить этого мужчину наконец-то объясниться! К чему все эти двусмысленные фразы, неоднозначные реакции, вспышки ревности, сколько можно мучить меня, играя в кошки-мышки?
Но я понимала, что, потребовав искренности от него, должна буду ответить взаимностью. Однако открывать ему свою тайну была не готова. Я чувствовала, что Максу еще рано знать о малышке Александре, да и обязательства перед Стивом несколько связывали мне руки…
Почему же все так сложно?..
Обхватила голову руками и, зажмурив глаза, помассировала виски. Восстановив сбившееся от волнения дыхание, провела ладонями по волосам, а напоследок тряхнула головой, словно пытаясь выбросить гнетущие мысли. Я подумаю обо всем этом потом, в России…
Сделала себе кофе и, взяв чашку с дымящимся напитком, вышла на балкон — вчера не было ни времени, ни желания его осматривать. Как оказалось, зря. Передо мной предстала просторная открытая площадка, по границам которой красовались цветы и декоративные деревца в горшках. Обратила внимание, что эта лоджия объединяла несколько помещений: отсюда вела стеклянная дверь и в мою спальню, хорошо хоть открывалась она только изнутри. Однако о чем мне переживать? Мы на седьмом этаже! А Макс, если захочет, так через главные двери ворвется — за ним не станется!
Фыркнув себе под нос, устроилась в одном из плетеных кресел, которые окружали стеклянный столик, и, прищурив глаза, вдохнула сухой и пряный воздух Дубая.
— Завтракала? — бархатистый голос Макса заставил меня вздрогнуть, в ответ я лишь неопределенно повела плечами. — Понятно, — недовольно хмыкнул.
Скрылся в дверном проеме, ведущем в кухню, и через некоторое время вернулся, держа в руках поднос с фруктами, йогуртом и бутербродами.
Невозмутимо поставил все передо мной, а сам молча встал у парапета, вглядываясь вдаль. Макс замер, будто каменное изваяние, очень красивое, стоить признать, — такого впору выставлять в музее. Я украдкой смотрела на его волевой профиль, на бицепсы, напрягшиеся под рукавами футболки, на подкачанное тело…