– Но тело-то было твое, я его просто взяла во временное пользование.
– И все-таки это сделала ты. Я бы не смогла убить и одного волка, мне просто не хватило бы умения. Может, с мечом в руках я еще могла бы что-то сделать, но одолеть всех не смогла бы наверняка.
– Ладно, проехали.
Мне было неловко. С одной стороны, есть неопровержимые свидетельства, но с другой стороны, в результате Мирланда вот уже неделю лежит в коме. И выкарабкается ли – еще вопрос. Понятно, она и сама перестаралась со своими магическими штучками, но… А что там говорилось про какую-то траву? Я утащила к себе кинжалы. Может, все-таки смогу принести обратно пачку таблеток? Или, скажем, десяток пакетиков какого-нибудь корешка для заваривания. Главное – понять, есть ли у нас эта трава.
– Мирланда, я тут случайно подслушала разговор… Один человек по имени Эрлейн говорил, что в твоем случае может помочь отвар трилистника. А что это за растение?
– Э-э-э… Мне трудно его описать. Проще показать.
– О! А ты можешь его представить? Может, мне удастся увидеть картинку, которую ты вообразишь?
– Я постараюсь, Та… Тася.
Девчонка напряглась, я это даже ощутила. А потом передо мной прямо как живая возникла картинка: небо, солнце, зеленый луг и маленький, очень маленький цветок клевера. Точно, сено. Было бы дело хоть пару месяцев назад, я бы мешок этого клевера набрала. А сейчас… Все, что можно, уже скосили и спрятали под крышу. Да и вряд ли я в стоге сена раскопаю засохшую травину. А в аптеках такая штука точно не продается. И у бабок-травниц ее тоже не встретишь: это ж не зверобой какой, и даже не подорожник. У нас и болезни-то такой не встречается. Но ведь это не дело, что хороший человек будет в койке бока пролеживать! Что же можно придумать?
Я забыла все вопросы, которые вертелись у меня на языке, и погрузилась в раздумья. Ну да, можно напасть на какие-нибудь гербарии, можно, в конце концов, и в самом деле попроситься к какому-нибудь животноводу поревизировать запасы коровьего корма. Мне ведь много не надо, пару-тройку засушенных цветочков. И тут в моей голове (в моей ли?) раздалось громкое:
– Мур-р-р! Мря-а-у!
И я прямо ощутила, как горячий шершавый язычок вылизывает мою щеку. Я открыла глаза (открыла, да?), и увидела перед собой перекошенную физиономию толстой тетки в какой-то коричневой хламиде и таком же коричневом платке.
– Мур-р-р!
И на подушку передо мной спрыгнул маленький черный котенок. Марк?!
Толстая сиделка, изначально весьма даже смуглая – под цвет платка – одномоментно приобрела такую бледность, которой позавидовала бы и принцесса крови. Выпучив глаза и тыча толстым пальцем в котенка, она пыталась что-то сказать, но воздуху ей для этого явно не хватало. Беззвучно открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыбина, тетка попятилась по направлению к двери, но далеко уйти не смогла. Под ноги ей попался медный горшок с одной ручкой, к счастью, пустой. Сиделка споткнулась о горшок, потом совершенно закономерно грохнулась на него же. Несчастный сосуд выскочил из-под массивного седалища почтенной дамы и загрохотал по полу, а тетка, подобрав подол хламиды и потеряв на пороге коричневый кожаный шлепанец – ну чисто Золушка – чесанула прочь со сверхзвуковой скоростью. И уже чуть позже, откуда-то из коридоров, донесся ее пронзительный визг. И что тут можно было подумать? Ведь пушистик абсолютно безобиден, а эта, с позволения сказать, последовательница Нары отреагировала так, словно увидела живьем врага рода человеческого.