Гадать, кто, зачем и почему именно меня, было не время. Спереди и сзади непонятно кто. А я стою прямо в дверном проеме, и поэтому ни вправо ни влево сместиться не могу. Засада, млин! Единственное, что мне оставалось – присесть. Я так и сделала. И практически в тот же момент мне макушку словно холодом обдало, несмотря, что я была в шапке. А за спиной у меня кто-то странно ухнул. Я же не стала дожидаться, пока со мной сделают что-нибудь противоестественное, и прямо так, из приседа, от души пробила руками двойку по тому месту, что оказалось передо мной. Теперь ухнул тот, кто стоял спереди. Ухнул и с каким-то странным сипением начал заваливаться набок, прижав руки к ударенному органу.
Я сунула руку в карман, достала телефон, подсветила. На крыльце, слегка придавленный дверью, лежал совершенно незнакомый мужик. Судя по наколкам, профессиональный сиделец. Наверное, кто другой рассказал бы сейчас всю его бандитско-воровскую биографию, а мне хватило самого факта: бандит. В ливере у мужика по самую рукоять был воткнут солидных размеров хлеборез. Пострадавший был явно в отключке – скорее всего, болевой шок.
Я глянула второго, все еще корчащегося в тамбуре. Ба-а, какие люди! Да это ведь Олежек собственной персоной! Не иначе, как отомстить желал за принудительную стоматологическую операцию. А кореша, видать, позвал подстраховать, чтобы я не сбежала. Ну вот, я не сбежала. Кому теперь легче? Я добавила нашему дворовому зеку по кумполу, милосердно погружая его в наркоз, и тихохонько взбежала на свой пятый этаж. Задержалась только на первой площадке. Там, в квартире, что выходит прямо на лестницу, живет одинокая бабка, главный осведомитель всех наших участковых. Я в дверь ей как следует позвонила – то есть, затрезвонила, как на пожар – и шмыгнула наверх.
Пока я открывала свою дверь, внизу раздались голоса, потом крики… Чуть позже заголосили сирены патрульной полицейской машины и скорой помощи. А я сидела у себя на кухне, пила чай с домашним печеньем и совершенно не испытывала угрызений совести. Вот ни малейших. И вот что странно: тогда, после главбуха, когда максимум, что могло случиться – порванная кофточка, меня штырило не по-детски. А сейчас, когда действительно была реальная опасность, я даже не дернулась. Вот как это назвать?
Я уже собиралась баиньки, когда раздался звонок в дверь. Но я же не ждала гостей, тем более на ночь глядя. Поэтому задала простой и логичный вопрос:
– Кто там?
В ответ прозвучал замученный мужской голос:
– Откройте, полиция!
Я открыла. Дверь отворилась, насколько ей позволила цепочка и явила мне вид на молодого парнишку в форме. Парнишка, видимо, уже выдрессированный бабками с нижних этажей, сначала светанул передо мной развернутую, как полагается, книжечку в красном переплете и на автомате отбарабанил: