Ее руки перестали пытаться бить меня или отталкивать. Она сперва уперлась мне в плечи, потом и вовсе ее пальцы оказались на моей голове, они запутались в волосах, но Саори просто упиралась пальцами в мою голову, не предпринимая слишком активных попыток оттолкнуть меня или отбросить. Думаю, она, наконец, начала осознавать результаты моего труда и эти ощущения просто лишили ее способности сопротивляться.
И когда я подумал, что вот она — победа, она внезапно вцепившись мне в волосы сделала последнюю попытку сбежать, она подняла ногу, стараясь то-ли перепрыгнуть через меня, то-ли не пойми что сделать, но как итог ее нога просто согнулась в колене, которое и оказалось на моем плече, а сама Саори потеряла устойчивую позицию и зашаталась. Используя шанс, я схватил ее вторую ногу поднимая ее за колено, касаясь ноги снизу и приподняв — закинул и вторую ногу себе на плечо, теперь она и вовсе потеряла равновесие и упала… благо, в шаге позади нее была кровать, на которую Саори и приземлилась спиной, громок вскрикнув, но не от боли, а просто от неожиданности.
Когда я, наконец, оторвался от медового горшка, Саори лежала на кровати в компрометирующей позе: ее ноги были согнуты в коленях, из-за чего ее зад оказался высоко поднятым. Рот широко открыт, словно она в немом крике, но на деле — просто пыталась отдышаться, ее киска, чьи половые губы сперва были плотно сомкнуты, словно ворота крепости оказалась постыдным образом раскрыта, так что можно увидеть все ее потаенные глубины. Сама пещера была мокрой от смазки и слюны. Сама же Саори, что как рыба хватала ртом воздух, стараясь отдышаться. Ее глаза полны влаги, а щеки, внутренняя поверхность бедер, края кураги и шея сильно покраснели от стыда, смущения и слишком сильного сексуального возбуждения.
А потом ее глаза начали медленно вылезать из орбит, когда я, расстегнув ремень, и сняв штаны, достал свой огроменный клинок, полученный от короля орков. В нем около тридцати сантиметров и девственницу без полноценного сексуального опыта, даже такую извращенную и озабоченную как Саори, вид этого смертоносного орудия должен перепугать до смерти. Она открывает рот и что-то беззвучно шепчет, может молиться? Сейчас это больше похоже на казнь, чем на сцену любви, но раз уж начал, стоит довести дело до конца…
Благо, что ее киска, что анус, что бедра в целом — щедро залиты смазкой, и блестят от влаги. Так что когда головка, размером с наболдашник средневековой трости пристыковалась ко входу в киску и медленно раздвигая половые губы — начало медленно проникать внутрь, она негромко вскрикнула и закрыла глаза, плотно сжав губы. И верхние, и нижние. Продвигаться стало трудновато, а по ее щекам побежали струйки соленых слез. Она, с ужасом открыв глаза озиралась на меня, когда он вошел на половину и я начал медленно, но верно им двигать. Было небольшое количество крови, после потери девственности, но намного меньше, чем я ожидал. Несколько тонких струек стекло вниз по бедрам, замарав простынь под нами, да и все. Ее киска сильно сжалась, словно не желала отпускать член на волю, но она ничего не могла с этим поделать, и никак не сумела бы меня остановить. Я вытащил член наружу, аж до самой головки, после чего вновь вонзил его, на этот раз резко уйдя на всю глубину, чем вызвал резкий болезненный стон доносящийся из уст Саори. Я опустился вниз, прижавшись к ее губам своими, и принялся целовать и успокаивать сестренку, обнимая ее руками за голову и стараясь успокоить. Мой член продолжал терзать ее, уходя до самого конца, потом почти целиком выныривая обратно, но я не покидал ее лоно, все время оставаясь внутри, так длилось примерно 2–3 минуты, пока я не кончил, и даже после этого, я не спешил начинать расстыковку, медленно вынимая перепачканный семенем член наружу, оставив большую часть слизи внутри киски красотки.