Ветер кружился, проносясь по узкому проходу между зданиями, и швырял мне в лицо ароматы Подземки: запахи дюжины видов животных, смешанные с горькой вонью застоялой мочи, человеческой и не только, старого навоза, рыбы из гигантского аквариума, резких благовоний и солёной крови. Омерзительный коктейль окатил меня. Пришлось постараться, чтобы не стошнило.
По крайней мере, прошлой ночью магия исчезла. Обычно от миазмов, поднимающихся из Подземки, у меня болела голова.
— Ты не обязана это делать, — напомнил Джим.
— Нет, обязана.
Он протянул руку и обнял меня. Я застыла. В этой мускулистой руке было так много силы, что внезапно я ощутила себя в безопасности. Его запах, успокаивающий, сильный аромат Джима, коснулся меня, заглушая другие запахи. Я бы узнала этот запах где угодно. Вот он обнимает меня. Я мечтала об этом, а теперь мне просто хотелось плакать, так как, что бы я ни делала, сколько бы ни гоняла и какой бы воинственной я ни казалась, он никогда не захочет меня. Не в этом смысле.
Я отступила от него, пока не потеряла самообладание.
— Я иду внутрь. Когда я зайду в магазин, дай мне около пяти минут. Если я не выйду…
— Войду я, — пообещал он.
— Не усни.
— Не буду.
Я заглянула в его карие глаза и поверила.
— Ладно, — пробормотала я и пошла.
Я развернулась и направилась по узкому переулку в темное чрево Подземки. Попрошайки и бродяги выстроились вдоль эстакады и балкона, закутанные в грязные лохмотья, перед ними лежали шляпы и банки. В такую рань они даже не потрудились просить милостыню. Они просто глазели на меня, когда я проходила мимо, все, кроме старого чернокожего мужчины, который шел шаткой лунной походкой по крытой дорожке, кружась в такт какой-то мелодии, которую мог слышать только он. Его глаза были широко открыты; он смотрел прямо на меня, но не видел.
Эстакада привела меня на широкий балкон на верхнем этаже. Переулок Кенни простирался внизу: сырое узкое пространство, заполненное прилавками и людьми с жестокими глазами, его кирпичный пол едва виднелся под клетками и мусором. Я продолжала идти. Балкон закончился, я спустилась по лестнице на нижний этаж, где лавочники толкали свои товары. Тусклые электрические лампы были натянуты между старыми рождественскими фонариками, отмечая вывески маленьких магазинчиков. Несмотря на ранний час, покупатели уже наводнили рынок: мужчины, женщины и дети всех рас и цветов кожи искали волшебное лекарство от своих бед. Они позволяли браконьерам существовать. Браконьерство прекратилось бы, если бы люди перестали покупать.
То, что мне нужно, здесь не продается. Мне нужно добраться до Переулка Кенни.