С улыбкой в голосе она сказала:
— Я только что проиграла пари своей подруге Люси. — Она указала на сияющую Люси, и та присвистнула ей в ответ. — И чтобы отработать проигрыш, мне придется помучить ваши уши. Надеюсь, вы сможете немного потерпеть меня. Песня медленная, так что сильного дискомфорта быть не должно.
— У нее хороший голос? Вряд ли сегодня я выдержу еще одну порцию визга, — сказал Тайлер, полностью сосредоточившись на Олив.
— Ох, она хороша в этом. Не волнуйся.
— Судя по виду, ты в порядке, Джейсон, — сказал он, с осторожностью поглядывая на меня, пока Олив включала свою песню.
Я отвел взгляд от попыток Олив усесться на барный стул и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Я как никто знаю: нельзя верить всему, что пишут таблоиды, но… на всех тех фотографиях и видео… ну, ты выглядел как бомба замедленного действия, готовая взорваться в любой момент при одном неверном движении. Рад, что ты вернулся к нам, и если она тому причиной… короче, рад за тебя.
Вместо ответа я лишь ухмыльнулся и переключил внимание на Олив.
Как всегда, сесть на барный стул у нее не получилось, поэтому она оперлась о него одной рукой, а другой крепко ухватилась за микрофон и включила песню Эда Ширана «Kiss Me».
Когда закончилось вступление, и в атмосфере зала разлился ее нежный голос, все, казалось, онемели от шока. Тайлер снова заговорил:
— Похоже, у твоей жены много достоинств.
Я кивнул. В данный момент это все, на что я был способен.
Где-то в середине песни она наконец-то встретилась со мной взглядом, и в ее голосе появилась нежность и хрипотца. Олив пела, мягко приказывая мне поцеловать ее. Я не отводил от нее взгляда. Мне нужна была эта связь — она дарила ощущение, что мы влюблены друг в друга. Она смотрела на меня, и я, возможно впервые за все время, тоже смотрел на нее. Манящий голос, зовущий взгляд. А потом… она опустила глаза, и я поймал себя на том, что иду к ней через весь зал.
Я хотел, чтобы она смотрела на меня.
Я хотел, чтобы она видела меня, когда я поцелую ее.
И мне просто необходимо, чтобы она поцеловала меня в ответ.
Когда песня закончилась, и Олив открыла глаза, я уже стоял прямо перед ней. Она улыбнулась, словно знала, что я буду тут.
Одним последним шагом я устранил расстояние между нами и, забрав микрофон из ее рук, положил его на стул. Обхватив ладонью ее затылок, я спросил:
— Ты видишь меня, Олив?
Вопрос был для меня важен, но ее ответ еще больше. Это не кинозвезда Джейсон Торн поцелует ее, чтобы потом забыть. Это я. Джейсон. Ее друг. Мужчина, желающий сделать ее своей.
По телу Олив прошла легкая дрожь, когда она, подняв руку и трепещущими пальцами прикоснувшись к моей щеке, прошептала: