— Я всегда видела только тебя, Джейсон.
А затем наши губы встретились. Мы целовались достаточно долго, словно наверстывая упущенные годы. На глазах у всех ее губы стали моими, и я присвоил себе ее дыхание, потому что мне оно нужнее, чем ей.
Я осознавал, что все свистят и аплодируют, но не слышал и не чувствовал ничего, кроме женщины в своих объятьях. Остальные перестали существовать. В царящем полумраке, в самом центре зала, мы словно заперлись ото всех в объятиях друг друга и, не раздумывая, выбросили ключ. Она отклонила голову, и мой язык скользнул глубже в ее рот.
Этого недостаточно.
Сгорая от желания и готовый буквально съесть ее, я обнял Олив за талию, наклонился так, что ей пришлось выгнуть спину, и вложил в поцелуй всю свою одержимость.
Сильнее.
Глубже.
Я вложил в поцелуй все, что начал чувствовать к ней за эти последние несколько недель.
Наш первый поцелуй.
Я хотел, чтобы он понравился ей и, в некотором роде, перевернул ее мир. Я хотел, чтобы он стал лучшим первым поцелуем из всех первых поцелуев, которые у нее были.
В конце концов, я впервые касаюсь ее сердца. Она должна запомнить каждую секунду.
Обхватив руками меня за шею, Олив скользнула пальцами в волосы.
Я застонал.
Она всхлипнула, и по ее телу прошла сладкая дрожь.
Она запомнит все это.
Желая большего, я поднял руку и, ухватившись за ее связанные в хвост волосы, слегка отвел голову Олив в сторону, чтобы она смогла сделать вдох, пока я целовал уголки ее губ. В те самые уголки, где скрываются эти загадочные улыбки, появляющиеся во время ее работы за ноутбуком, когда она переносится в другой мир, создавая его кирпичик за кирпичиком. Я хотел владеть этими загадочными улыбками так же сильно, как и ее прекрасным сердцем. Я хотел быть причиной их появления.
Когда она, не обращая ни на кого внимания, углубила поцелуй, я охотно поддался ей.
И поцеловал ее снова.
И снова.
И снова.
И снова.
Поддерживая одной рукой голову, другой я медленно обхватил ее задницу и крепче прижал к своему быстро увеличивающемуся в размерах и пульсирующему члену.
Если бы мы не держались друг за друга так крепко, то от сильнейшего желания и от возникшего головокружения… я бы уже рухнул на колени.
Мое сердце готово принадлежать ей, если только она захочет принять его и сделать своим навсегда.
Я не мог остановиться.
Только не сейчас, когда все мое тело до боли жаждало ощутить прикосновение ее рук.
Только не сейчас, когда ее губы дарили мне то, что я так отчаянно желал получить от нее — и только нее! — пусть и не осознавал, что нуждаюсь в этом.
Только не сейчас, когда она льнула ко мне так, словно я вдыхал в нее жизнь.