Резко подняв голову, я застыла и благоговейно выдохнула.
«Млечный путь» полыхал, озаряя все небо. Сияние от него распространилось на всё темное полотно. И тысячи разноцветных «звезд» стремительно пролетали по небесному своду, оставляя после себя длинные сверкающие линии, подсвечивая мириады белых светил, отчего те смотрелись ещё ярче. Казалось, какое-то божество решило устроить для всех смертных ослепительный и самый красочный фейерверк.
Притихли все птицы, и даже водопад словно, чтобы не мешать такому моменту, зазвучал более приглушенно, тихо.
Мне с такой силой захотелось прикоснуться к этому «шоу», что я, не думая и не сняв платье, зашла по пояс в воду и, дождавшись, когда бирюзовая поверхность успокоится, дотрагиваясь кончиками пальцев, «прикоснулась» к звездам в отражении…
— Али а’на… — до меня донесся тихий, чарующий и нежный голос, но я не испугалась и не вздрогнула. Он был уже столь родным мне и ласковым, что не способен был потревожить даже этот волшебный, кажущийся хрупким из-за сказочности момент. — Мала’а нар алар… Аш’таара, ман айтаир…
Мужчина будто задыхался от переполнявших его эмоций, а я не могла набраться сил, чтобы поднять голову и увидеть его. Куда-то внезапно делась вся моя решительность от завоеванных сотен мужских сердец. Я вновь стала молоденькой Надеждой с чистым и робким сердцем, которое билось сейчас с такой скоростью и силой, словно желало вырваться из груди… Правда в данный момент я была не невинной и глупой, не просто верила в нечто эфемерное — любовь, а стала мудрой и, наконец, сама познала это прекрасное чувство.
— Аллаи Эли’эир… — выдохнул он, и его голос в этот момент едва заметно задрожал, а я едва слышно произнесла:
— Я слышала уже эти слова. Думала тогда, что это сон. Убеждала себя в этом, чтобы не задумываться о значении… Но сейчас я хочу знать, что они означают. Что ты мне, Дарахар, шептал…
Договорив это тоже срывающимся голосом, я повернула в его сторону голову, и моё сердце болезненно сжалось.
Мужчина стоял спиной к водопаду, практически вплотную к нему, отчего длинные распущенные волосы Дарахара напитались влагой, а капли стекали по темному камзолу, его лицу. И в его глазах, что сейчас сверкали подобно звездам на небе, я увидела невыносимую печаль.
— Аша’эна, та на… Мне и самому казалось, что это только сон, — вымолвил он уже на понятном мне языке. — Я не был слеп, как мне говорили мои старые друзья. Я всё видел. Понимал. И помнил некогда сказанное мне. Но не верил…
— Во что ты не верил?
Ничего не ответив, Дарахар медленно подошёл ко мне, невероятно нежно положил ладони мне на обнаженные плечи и, опустив голову, прошептал: